Тогда была Некси.
Сейчас — Амари.
Все придет в равновесие, как только он возьмет вену. Так устроена биология, так устроен вид, созданный Девой-Летописецей: мужчина берет у женщины, женщина берет у мужчины.
— Просто сделай это, — сказала она. Потом закатила глаза. — Боже, ты заставляешь меня говорить рекламными слоганами.
— Что это?
— В секте не было телевизора, не так ли? — она поднесла запястье к своему рту. — Мне надоело попусту болтать.
Он хотел умолять: «пожалуйста-не-делай-этого». Но не стал, потому что он знал, что это бесполезно, еще до того, как запах ее крови стремительно, как торпеда, ударил ему в нос.
А теперь-то он точно не сможет сказать «нет».
Дюран даже не понимал, почему отказать себе в ее вене было так важно. Они с Некси кормились друг от друга, когда это было необходимо, и даже не занимались при этом сексом. Это был просто обмен необходимым, ну, по крайней мере, с его стороны так и было. И это должно было быть таким же образом с Амари, но…
Даже. Близко. Не лежало.
Когда она прокусила свою вену и приложила запястье прямо к его губам, сразу стало ясно, что «просто обмен» к Амари, ну совершенно не применимо, ну совсем ни разу.
Ничто в этом гребаном мире не могло сравниться с этим.
Нет, во всей Вселенной.
Все во Всей Гребаной Вселенной плюс Бесконечность.
Дражайшая Дева-Летописеца, невозможно было описать эти первые капли ее драгоценной крови, первое ощущение во рту…, вкус на стенках горла. Его тело больше не принадлежало ему, а стало ее собственностью, которую она могла полностью контролировать и направлять куда ей вздумается.
И он подозревал, что это навсегда.
Это и было истинной причиной его «нет». На каком-то подсознательном уровне, на уровне инстинктов, он знал, что пути назад нет. Ее вкус…, жизненная сила, пронзавшая каждую клеточку его тела, вызывающая покалывание и гул, стремительно вливалась в его тело, одновременно и ослепляя, и делая все пронзительно ясным…
Стон.
Кто-то стонал — и это был он. Звуки поднимались из его горла, он не мог на них отвлекаться, потому что он был слишком занят, глотая вино, прекрасное вино, поразительное, невероятное, преображающее вино ее крови.
Он упал на спину, или это земля поднялась, чтобы поддержать его. И когда мягкая, благоухающая сосновая хвоя подхватила и удержала его, как природный матрас, Амари переменила положение, придвинулась ближе, чтобы он мог продолжать пить.
В отличие от него, она не была сосредоточена на кормлении.
