— Принимай пекарню на себя, говорю! Хоть с сегодняшнего дня.
Перед тем, как согласиться, Прасковья Яковлевна держала совет с тетей Ариной. Та долго жила при ее бабушке Ирине Семеновне, вместе с нею выпекала хлеб и для себя, и на продажу, так что знала многие полезные секреты.
— Конечно, соглашайся! — сразу посоветовала тетя Арина. — А пекарскими рецептами я тебя снабжу. Такой хлеб будешь печь, какой тут не все едали!
Осмотрев яму, о которой говорил Иван Тимофеевич, Прасковья Яковлевна смутно припомнила, что это подход к печи.
— Да, — обрадовано сказала она Ивану Тимофеевичу, — это пекарня и есть. Печь должна быть за этой стеной, — она показала на стену, вдоль которой была яма сделана. — Ее под на одном уровне с полом находится.
Прасковья Яковлевна обнаружила в стене на уровне пола заметно выделяющуюся кладку, как будто там было заложено некоторое отверстие или дырка. Выпирающие из стены кирпичи быстро вынули и, действительно, нашли за ними самую настоящую печь для массовой выпечки хлеба. Рабочая глубина ее составляла 6 метров, ширина — 4,5 метра, высота — с полметра. Короче, как позже было установлено, в печи помещалось 300 сковородок с хлебами: 20 рядов по 15 сковородок в ряду. Печь была явно законсервирована умным и рачительным хозяином, ибо стояла как новенькая — чистая, без единой пылинки, с исправными форсунками, полностью готовая к работе.
На следующий день попробовали запустить в работу форсунки — получилось. А еще через несколько дней, после санации печи, выдали пробную партию хлеба.
Так Прасковья Яковлевна стала хлебопеком.
Работа опять была тяжелая, тем более что Прасковья Яковлевна по своей привычке шла по самому трудному пути — не пользовалась положением начальницы пекарни, работала наравне с рядовыми работницами. Это была ее принципиальная позиция, ибо только так она получала моральное право требовать от своих подчиненных отличного исполнения работ, и только так добивалась отличного качества хлеба. Будучи невысокой хрупкой женщиной, в которой было, наверное, не больше 50-ти килограмм веса, она сама разгружала машины и носила на плечах 70-килограммовые мешки с мукой. Бедная...
Если бы только моя мамочка знала, во что я превратилась, — думала она иногда. Как жалела она меня, как старалась хорошо одеть — для чего все это было? Бог не дал ей долгой жизни, видимо, не хотел, чтобы она видела мою жалкую долю.
В деревянных чанах месить тесто приходилось вручную — ставали женщины по три человека в ряд и ворочали руками, как лопастями, пока из муки и воды не получалось тесто. Хлеб пекли на хмелевой закваске, игнорируя дрожжевые опары, — все, как учила Ирина Семеновна. Хотя это было более хлопотно, ведь тесту на хмелю нельзя сильно перестаивать, иначе хлеб в процессе выпечки оседал и получался клеклым и сырым.
