Петр Яковлевич, познавший тяготы взрослой холостой жизни, нашел в себе склонность к спиртному и взял это на заметку. После этого он решил срочно жениться. Скоро и случай представился.
В конце каждого лета их автоколонну по шефским договорам с колхозами отправляли на уборку урожая. Там водители работали круглосуточно и в темпе, какой задает жатва, стремящаяся поймать годинку и завершиться в кратчайшие сроки. Тем не менее, находясь на свежем воздухе и в здоровой крестьянской среде, с детства знакомой для многих, молодые парни успевали сбегать в кино, на танцы и завести себе девушек.
Петр Яковлевич был командирован в Магдалиновский район, село не помнится, возможно, Заплавка... Почти в первый же вечер он в клубе заметил девушку, при виде которой в душе его что-то шевельнулось. Оказалось, что это местная доярка по имени Феодора. Живет с младшей сестрой и с давно овдовевшей матерью, некогда приехавшей сюда из Белоруссии. Кто такая, какого роду-племени, что искала в чужом краю как говорится, не спрашивайте... Известно, кто так и остался кочевником на планете.
Все определило удивительное сходство Доры, как Петр Яковлевич начал называть новую знакомую, с Евдокией Антоновной. Правда, телом эта девушка была крупнее, нескладнее, но чертами лица — грубоватого, обветренного — удивительно точно напоминала его юношескую возлюбленную, незабываемую, еще помнящуюся и снящуюся по ночам. Этого оказалось достаточно для принятия решения. По окончании жатвы Петр Яковлевич вернулся в город с женой.
К этой женщине счастье пришло легко и абсолютно незаслуженно, то есть без личных усилий, — ее искренне полюбил хороший парень, самостоятельный, целеустремленный, бывалый. Полюбил, перенеся на нее давно жившее в нем чувство, оказавшееся не пристроенным, отринутым другой. Правда, та, другая, любила Петра Яковлевича и ушла от него, как она думала, для его блага. А эта, новая, любовью себя не утруждала. Она все поняла про отношение мужа к ней и принялась изображать женщину, достойную любви. Как-то ей это удавалось.
Первым делом Петр Яковлевич снял времянку в частном секторе города, где они зажили настоящей семейной жизнью. Затем приодел жену, чтобы она не отличалась от городских модниц, и только потом привез на смотрины к сестре. Он был честолюбив — хотел иметь все самое лучшее.
Любовь Борисовна помнила, как с утра, перед выходом в люди, он рядил свою Дору Калистратовну, не умеющую с мыска надевать фильдеперсовые чулки, только-только появившиеся тогда, — ее руки доярки всегда оставались граблеобразными и шершавыми, хотя больше никогда не знали тяжелой работы.
