Попрощалась, как перед смертью, — буркнула про себя Прасковья Яковлевна, так ничего и не поняв. Она до конца жизни не понимала, как жилось чистым советским девушкам, в развращенной Европе, что с ними там происходило...
А другие, конечно, понимали... Ни одна из девушек из списка Зинаиды Сергеевны Ивановской, бывших остарбайтеров, по возвращении из Германии не вышла замуж — их просто не брали в жены. А кто из них и завел семью, то с такими мужиками, которым вообще не на что было надеяться. Допустим Беленко Нина Максимовна вышла замуж по страстной любви за Тищенко Николая Гавриловича — больного открытой формой туберкулеза легких, за что ее прокляла родная мать. Но и все же Нине Максимовне повезло узнать любовь и разделить с любимым человеком его трудности. Другим и того не выпало. Детей рожали, да — от случайных мужиков, порой женатых.
Петр Яковлевич пробыл у Евдокии Антоновны не дольше пяти минут и вернулся домой буквально черным... Трудно об этом писать. Единственная радость, на которую он надеялся по возвращении, не состоялась. Он ни с чем уезжал в город устраиваться на работу. Ничто его не вдохновляло, не грело, не обещало ласки.
Борис Павлович с утра ушел на работу, и Петра с его другом провожала на вокзал Прасковья Яковлевна. Они снова стояли на том же перроне и ждали того же поезда на Синельниково, что и при немцах в 1943 году. Только теперь ненавистных немцев не было, и был мир!
На руках у недавних солдат были направления на работу, полученные при демобилизации, — там их поймали вербовщики рабочей силы. И это было очень кстати, ибо не надо было самому беспокоиться о трудоустройстве.
Петра Яковлевича ждало место водителя грузовой машины в одной из автоколонн Днепропетровска, а его друг ехал в Павлоград, на шахты. В Синельниково, где обоих ждала пересадка на другие поезда, они расстались, чтобы никогда больше не увидеться — прежняя жизнь забылась, новые заботы поглотили молодых мужчин.
Сначала Петр Яковлевич поселился в общежитии автоколонны. Но там ему не нравилось, потому что общежитие напоминало барак, которых он немало повидал, и потому что там установились грубые, примитивные нравы — устающие на работе мужчины мало чем увлекались, свободное время проводили неинтересно, бесцельно, словно не зная, что с ним делать. Это претило чистой крестьянской душе Петра Яковлевича, привыкшей ценить свободную минуту и жить осмысленно, с пользой. Он не понимал вчерашних солдат, коих тут было большинство и кои без женского присмотра, без матерей или даже без командиров — настоящих отцов для них — превращались в пустых прожигателей жизни.
