— Знала, — отвечала она, — он любил купать лошадей помещика Миргородского и водить их в ночное.
— А позже?
— Позже мы стали подростками и полюбили друг друга.
— Что вас связывало с гражданином Махно в зрелом возрасте?
— Больше ничего, — призналась Цетка. — Только любовь.
— А на эксы вы с ним ходили?
— Куда? — испугалась Цетка незнакомого слова.
— На экспроприации, — пояснил хозяин кабинета.
— Может, и ходили. Я не знаю... — Цетка от волнения сдвинула с головы косынку и вытерла ею помокревшие губы. — А что это такое?
— Это налеты на усадьбы граждан. Грабежи и убийства. В таких акциях вы участвовали?
Цетка истово перекрестилась.
— Какие страшные вещи вы говорите... Нет, в таком я не участвовала!
А тот, что допрашивал Цетку в Синельниково, все интересовался, звал ли ее Нестор с собой за границу и почему она с ним не уехала.
— Звать-то он звал, но кто меня там ждал с сыном-инвалидом? Да и не сделала я ничего такого, чтобы бежать.
— А он сделал?
— Он что заработал, то и получил, — Цетка опять перекрестилась, неразборчиво зашептала молитву.
— Не жалко было его другой отдавать? — допекал следователь. — Муж все-таки...
— Нет, — простодушно призналась Цетка. — Он терял силы, болел. Ему не жена нужна была, а кормилица и нянька. Вот поехала с ним эта дылда, которой он до подмышек доставал, — и ладно. Я знаю, что в молодости он любил одну меня.
Даже Бараненко Александру Федоровну, соседку Цеткину, вызывали и допрашивали на предмет того, была ли Светлана Владимировна Тищенко (в девичестве Григорьева) причастна к махновской деятельности. Наверное, не у нее одной этим интересовались. Но предъявить Цетке таких обвинений никто не мог. Ну гуляла она с Махно, так, может, не по своей воле. И уж точно не по политическим мотивам! Не только она искала судьбы в мужиках, запутавшихся в политике, — жизнь-то одна. Чья вина, что пришлось им жить в такое расхристанное время?
Единственные люди, которых Цетка по своей глупости по-настоящему предала, на то время жили за границей. Это была семья Диляковых, семья ее подруги детства. Но по возвращении на Родину Александра Сергеевна быстро сменила фамилию, и сама остерегалась высовываться, не то что других обвинять. Так что насчет этого случая Цетка была спокойна — он не всплывет на допросах.
Цетку в КГБ выпотрошили так, что она уже и не помнила, было ли что такое, чего бы она им не рассказала. С тем ее отпустили, предупредив, чтобы не болтала, не зажиралась на глазах у людей и вообще жила тихо и незаметно.
