Идем вверх с максимальной быстротой, хотя не у всех достаточная акклиматизация. Мне идется с трудом — голова тяжелая, усталость наваливается, и я еле переставляю ноги. Я иду в связке с Котом, он в отличной форме, напевает романсы Вертинского, читает стихи Бернса, постоянно надо мной трунит и все время старается оберегать от самой тяжелой работы — топтания ступеней. Лишь к вечеру я немного прихожу в себя и становлюсь вполне работоспособным.
Вышли на 5600 м. Здесь ночуем, Пока «молодые» (то есть Женя, Шура, Леня и я) устраивают бивак, четверка мастеров: Гарф, Балдин, Туманов и Репин отправляются наверх в надежде найти хоть какие-то следы пропавшей группы Романовича. Через час-другой палатки уже стоят, весело гудят примуса, мы сидим в тепле и ждем возвращения наших мэтров. Их время от времени видно на склоне — топчут ступени и набирают высоту Один раз я выглянул и вижу: двое стоят и страхуют, а двое — ниже их на веревку — начинают движение вверх. Через пару минут взглянул опять: почему-то все четверо вместе и как-то беспорядочно барахтаются на снежном склоне. Но ничего особенно тревожного не заметно, они начинают спускаться и минут через сорок уже у палатки.
— Как там идется?
— Снег очень глубокий, свежий и еле держится.
Оказалось: двойка Гарф и Репин шла первой, и их сорвало лавиной, но, к счастью, Кот и Балдин находились внизу и сбоку, они смогли мгновенно лечь на ледорубы, и их лавина не захватила. Первая двойка тоже старалась изо всех сил зарубаться, и каким-то чудесным образом все разом остановились.
Вот так и разъяснилась та не очень понятная картина, которую я случайно увидел некоторое время назад. Если бы у этих классных альпинистов не сработал богатый опыт страховки на снегу, лавина утащила бы их всех, и тогда я бы оказался последним, кто их видел живыми.
— Какие-нибудь следы Романовича заметили?
— Нет, никаких. Завтра надо выйти пораньше, чтобы проскочить опасный склон по морозу и добраться до седловины. Там все станет ясно.
Утром вышли на рассвете и то злополучное место, где сорвало четверку наших мастеров накануне, прошли по морозцу вполне благополучно, прижавшись к неясно выраженному гребню слева. Еще метров 150—200 вверх, и чуть правее нашего пути мы заметили резкую ступеньку на снежном склоне. Присмотрелись — это был отчетливо очерченный след отрыва большой лавины, шириной метров 70—100. Когда мы подошли поближе, то заметили на склоне выше ступеньки отрыва что-то подозрительно похожее на цепочку следов, идущих вниз. Прошли повыше, и оказалось, что справа от нас действительно четко различимы следы, прерывистые и глубокие, которые оставляют в глубоком снегу бегущие вниз люди. Пунктир этих следов шел прямо к месту отрыва лавины и там обрывался. Нам оставалось сделать только одно — подняться на седловину, чтобы выяснить, когда ребята там были, и удостовериться, что они действительно спускались вниз так, как показывали эти следы.
