Мечтой самого Репина было сходить на Ушбу — вершину не самую трудную, но по красоте не имеющую себе равных на Кавказе. В сезоне 1952 г. его группа уже должна была выйти на маршрут, но все сорвалось из-за досадной травмы. Так и не суждено было Сергею осуществить эту свою мечту. А через год после его гибели Володя Назаренко, один из ближайших его друзей, вместе с Андреем Бергером и Маратом Савченко поднялись на Ушбу, посвятили это восхождение памяти С. Репина и на Южной вершине оставили его фотографию.
Совсем недавно, в Москве, Володя Назаренко, рассказывая мне о Сергее, вспоминал, что тот был большим поклонником поэзии А. Блока и для него особенно близким было таинственно прекрасное и исполненное мистического смысла стихотворение:
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели,
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
В этом стихотворении, совершенно чудесном по мелодичности, звучание светлого хорала таинственным образом сливается с мотивом неотвратимой беды. возможно, Сергею, как человеку незаурядному, при всем его жизнелюбии не было чуждо ощущение изначальной трагичности жизни, и именно поэтому так близки ему были строки Блока.
В то лето в Гармо вечерами у костра без конца шел разговор на очень важные для всех нас темы. Зачем мы ходим в горы? Ради какой цели готовы идти на восхождения, иногда очень рискованные? Какое может иметь значение достижение той или иной вершины, пусть даже очень высокой? Понятно, что сейчас, через 57 лет я не могу утверждать, что эти разговоры хорошо сохранились у меня в памяти. Тем не менее, я постараюсь припомнить, что обсуждалось тогда, сознавая при этом, что многое уже является результатом последующих размышлений — моих собственных и моих друзей.
Конечно, однозначного ответа на эти вопросы нет, и правда у каждого своя. Но все-таки, чего здесь больше — романтики юности в сочетании с абсолютным эгоцентризмом или стремления выйти за пределы обыденности и предопределенности жизненного пути? Ну а что мы скажем о человеческих отношениях в горах? Где еще, кроме альпинистских команд, таких, какая сложилась в тот сезон у нас в Гармо, вы сможете найти такую степень самоотверженности и искренности, готовности разделить с другом любое бремя? А разве мало, что в горах человеку дана редкая возможность ощутить гармонию с красотой гор и почувствовать себя допущенным к чистоте дикой природы? Но это все «слова, слова, слова.. ». Ведь каждый из нас осознавал, что за все это может быть востребована самая дорогая плата: человеческая жизнь, иногда чужая, но в равной степени это могла быть и твоя собственная. Однако и здесь таится соблазн ранняя гибель на взлете, когда ты весь без остатка вовлечен в какое-то высокое, пускай даже виртуальное, но общее дело, — может быть, это даже завидная участь? Да, все это правила игры, игры упоительной, захватывающей все существо, но подчас и очень жестокой. Правила эти изменить нельзя, но нам дано их принять или отвергнуть и выйти из игры в любой момент.
