— Не убивал я его! — неожиданно тонким голосом закричал Шилон. — Не убивал! Был я там, был! И видел! Но не я его…
— Ну конечно, — с иронией сказал Хутиэли. — Вы сказали чистую правду. Но, видите ли, часы в номере электронные, тикать они не могли. Это одна ваша ложь. Вторая — та, что на часах было без семи восемь…
— Я правду говорю! — продолжал кричать Шилон. — Зачем мне врать?
— Чтобы отвести от себя обвинение, — объяснил инспектор. — Это же ясно. У вас был мотив, была возможность, и вы это сделали. Но портье обратил на вас внимание, хотя вы надеялись, что пройдете незамеченным.
— Не убивал я!
— Инспектор, — преодолевая новую волну головной боли, сказал Беркович, — могу я задать вопрос?
— Задавайте, сержант, — разрешил Хутиэли.
— Вопрос не к Шилону, а к вам, — пояснил Беркович.
— Ко мне? — удивился инспектор.
— Да. Вы же были в том номере… Там есть радиоприемник?
— Есть, — сказал Хутиэли. — Транзисторный приемник, двухволновой, на батарейках, лежал в изголовье. Должно быть, Бехман слушал музыку, лежа в постели. Почему ты решил, что там должен был быть приемник?
— Сейчас… — рассеянно сказал Беркович и обратился к Шилону: — Вы говорите, что тикали часы…
— Да, я же сам слышал!
— Часы тикать не могли, они электронные…
— Но я…
— Минутку! Я вам верю, вы действительно слышали. Но вам не показалось, что тиканье какое-то странное?
— Странное? — задумался Шилон. — Ну… В тот момент все мне казалось не просто странным, а ужасным… Руки, которые душили… Часы тикали очень громко, но я подумал, что у меня в ушах отдает от испуга… И какой-то еще шум был в ушах — тоже, видимо, от страха.
— Да не от страха, — хмыкнул Беркович. — Инспектор, — обратился он к Хутиэли, — нельзя ли прервать допрос на час-другой? Я хотел бы ознакомиться с кое-какими уликами на месте…
— Пожалуйста, — пожал плечами инспектор и приказал увести задержанного.
— Если ты собрался в «Пейзаж», то я тебе не попутчик, — предупредил Хутиэли, когда Шилона увели. — У меня еще два допроса, правда, не по этому делу…
— Ничего, я сам, — сказал Беркович. — Хочу только изъять вещественное доказательство.
Вернулся он через час и опустился в свое кресло совершенно обессиленный. Теперь уже не только горло болело, но и спина, а в голове стучали молотки. И все-таки Беркович был доволен.
— Вот этот приемник, — сказал он инспектору. — Лежал, как вы и сказали, в изголовье постели. Я проверил: он настроен на волну одной арабской станции, она обычно передает музыку…
