– Она действительно принадлежала к тому же роду, что мать леди Ориони?
– Да. Как и все носительницы лунного дара. Все они происходят из древнего рода, прародительницей которого была той, в чьих жилах текла иная кровь. Когда-то её и подобных ей называли полубогами.
– Первый раз слышу о лунном даре.
– Я знаю. Господин Рейнхарт лично следил, чтобы ни в одной из твоих книг не было упоминаний о Серебряной богине, о её земных сестрах, носительницах её дара, о лунных жрицах и их истреблении.
– Но тебе-то обо всём известно, – я обернулась к Кадииму, пытаясь понять, кто из двоих любимых, близких существ врал мне. Ведь дух тоже ни разу не упоминал того, что сказал сегодня при леди Ориони.
– Мне было запрещено рассказывать тебе обо всём, что прямо или косвенно связано с твоей матерью, её происхождением и её предками.
– Папа? – предположила я.
– Господин Рейнхарт.
– Но почему ты заговорил сегодня, сейчас, при этой… – я осеклась и лишь беспомощно взмахнула рукой, – при леди Ориони?
– Потому что вы, дети одной праматери, не должны сражаться друг с другом, не должны идти друг против друга, – повторил Кадиим.
– Но она догадалась, понимаешь? Она поняла, чья я дочь.
И Беван был рядом. Всё слышал. Семьдесят девять лет назад он видел мою силу, видел часть моих возможностей и после слов леди Ориони наверняка сложил одно с другим.
– Если папа поймёт, что они всё знают… – покачала я головой. Не представляю, насколько ещё осложнится жизнь Бевана.
– Они знают далеко не всё, – возразил Кадиим.
– Отец столько времени меня прятал, столько сил приложил, чтобы никто не догадался о моём существовании, и теперь всё насмарку. Он всегда твердил, что я особенная, единственная в своём роде, что если остальные члены братства узнают правду обо мне, то убьют сразу же, и поэтому я должна скрывать своё происхождение, – я прошлась по тесной комнате, не понимая, что хуже – факт, что я подвела папу, предала его доверие, или мысль, что ждёт Бевана за правду обо мне.
– На леди Ориони две привязки, одна из которых к Нордану, – дух кивком указал на опустевший ящик. – Как и твоя мать, молодая госпожа соединена узами парной привязки с членами братства.
– Безумный Нордан, – вспомнила я краткое, ёмкое определение, данное когда-то Беваном собрату.
Я помнила Нордана. Помнила его подружку, ламию Регину, укравшую у меня артефакт на том маскараде. Помнила, как потрепала наглую, скользкую змею, возвращая себе кольцо, и как едва не задушила самого Нордана, презрительного, высокомерного. И теперь двойне удивительно слышать от девушки, столь непохожей на Регину, что она любит самого безумного члена братства и не побоялась прийти за ним фактически в ловушку.
