Раньше перед сном я читала Нордану свои письма, но сейчас необходимости в том нет, и я, переодевшись в ванной в ночную сорочку и халат, спускаюсь в кабинет, выбрать себе книгу для чтения. Книг в доме не было, то, что есть сейчас, принесено Дрэйком и Беваном – несколько томиков по магии, истории, обычаях разных культур и видов, чуть-чуть художественной литературы. В кабинете уже никого, бумаги сложены и убраны, свет погашен. Странно. Прежде Дрэйк постоянно засиживался здесь допоздна… хотя прежде он искал способ пробуждения Нордана. И я чувствую, что оба дома, значит, никто никого не выгоняет коротать ночь в ближайшем баре. Но кто где будет спать в таком случае? Судя по тому, с каким хозяйским видом, старательно, неторопливо Нордан раскладывал по ящикам комода и развешивал в шкафу купленную Дрэйком одежду, покидать нашу спальню и перебираться в свободную он не намерен. Более того – что, собственно, и вынудило меня сбежать малодушно в ванную, подальше от недвусмысленных совершенно взглядов, сопровождавших каждое моё движение, – мужчина не стал выходить из комнаты, когда я собралась переодеваться ко сну.
Сняв с полки первый попавшийся роман, я вышла из кабинета и поднялась в нашу спальню. Открыла дверь, да так и замерла на пороге, с книгой в одной руке и домашней одеждой охапкой в другой.
Оба в спальне. Оба одеты лишь в свободные чёрные штаны для сна. Оба невозмутимы, будто всю жизнь встречали меня вдвоём в спальне.
Повернулись ко мне одновременно, с безмятежными зеркальными улыбками, хотя я не сомневалась, мужчины услышали и почувствовали меня задолго до того, как я коснулась дверной ручки. Приблизились ко мне, Дрэйк забрал у меня книгу и одежду, Нордан завёл осторожно в комнату и закрыл дверь. Я вздрогнула невольно, услышав тихий, робкий почти стук створки. Дрэйк положил мою одежду на подлокотник кресла в глубине комнаты, а книгу отнёс на тумбочку возле кровати.
Постель разобрана. И подушка третья появилась.
На мгновение охватывает страх, сжимает в ледяных тисках. Не страх моих мужчин – я верю им и люблю, – но страх перед неизвестным, перед тем, о чём я имею не самые чёткие представления. Страх, что собственнический инстинкт и соперничество склонят всё же чашу весов на свою сторону, отбросив призрачное, хрупкое перемирие.
Щелчок выключателя за моей спиной и верхний свет погас, остались только две лампы на тумбочках. Нордан обошёл меня, потянул за концы пояса тонкого халатика. Слабый узел развязался легко, и я отпрянула резко к двери.
