И аки токмо вони оглянулись, жёлаючи узреть того кто пущал в у них снежком, развесёлый шутник Полуночник, юный, як и Боренька, младшой сынок СтриБога, со тёмной кожей и почитай чёрными волосьями, да яркими, словно ночны звёзды, очами пронёсси над его главой и чуть слышно шепнул в ухо ответ, оставив позадь собе заливчатый смешок. Борила за единый вздох уловил ту отгадку и широкось просиявши, кивнул, тем самым высказывая благодарность сынкам СтриБога, которые никадысь не были отделимы от Сварожичей и от начала начал завсегда билси посторонь них. Кадыка Вилы, так и неусмотревшие во ночном небосводе того кто над ними подтрунивал, повернули головы и вуставились на мальчика, тот негромко, но до зела чётко пробалабонил:
— Мой ответ таков: дуб— стародуб— эвонто человечество, усе люди, племена и народы; листья на ву том дубе то и есть сами людишечки, усяк из ны коего величають отец да матушка; орёл— у то сама смерть, стрежёт вона листья— знать людишек и бросаеть их у котёл, каковой и есть нещечко иное як тот свет… Для светлых душ— енто Вырай-сад, идеже ждуть-пождуть ны наши предки, идеже встречають нас наши Боги Сварожичи, а для злобных душонок— у то Пекло, иде властвует ЧерноБоже.
— Не может того быть, — резво вскликнула сама меньша Вила и качнув головушкой, шибко стукнула правой ноженькой об оземь так чё ейно копыто глубоко ушло во неё. — Ты не можешь отгадать эту загадку…
Она зрима лишь Богам, и тебе простому бероскому отроку не мог быть открыт её смысл.
— Ишь вы, як бачите, — недовольно произнёс мальчонка, и скривил свои уста. — А ежели та загадка мене не зрима, а токмо Богам на чё вы тады её задавали?.. Я ж человек. Аль надеялися, шо не отгадаю?.. Так то не честно выходь вы деяли.
— Гляди-ка как сказывает, — прогутарила старша девица да звонко заливчито засмеялась, и заколебалися позадь неё распущенны волосья, поплыл от них златистый цвет, будто от вышедшего на небесну твердь красна солнышка. — А мы может проверяли тебя… Проверяли придут ли на помощь те, кто послал тебя сюды.
— Прибыли, — без задержу ответствовал малец, по свойству свому будучи засегда правдивым. Старша Вила ащё звучней загаганила, а ейны сестрицы поддерживаючи у то веселью, засветились золотым лучистым светом, осеняя усе те стары иссохши дубы сверканием и узрел Боренька на них кажну ветоньку, точно во плетёном матушкином поясочке, мудрёно так перьвитых меж собой, образующих единожду стенищу посредь стволов. На маненько старча Вила смолкла и по-доброму обозрев мальчика, усё ищё расплывшись у улыбке, произнесла:
