— Тогда, загадка для тебя… На воде не тонет. На огне не горит. В земле не гниёт. Что это? И Борюша не мудрствуя лукаво абие изрёк:
— Эвонто— имя… Имя каковым нарекают нас наши отцы. Сильные и пригожие имена достаются храбрым сердцем и душой, и ведуть те имена по Бел Свету беросов, даруя им счастье, удаль и крепость духа. Вони прокладывають торенку от того самого мига як упервые отцовым словом тобе нарекли.
Глава пятнадцатая. К Мер-горе
Борила молвил отгадку и смолк. И на вершине Неприют горы наступило отишье. Чудилось чё ано досель усё ищё кружившие туто-ва ветры обмерли, звезды перьстали мерцать и также удивлённо вызарились на далёкий Бел Света едва озаряемый их холодным да бледным поблескиванием. А Месяц во своём чуть удлинённом, со невысокими бортами и вельми узком ушкуе и вовсе застыл идей-то на просторе ночного неба, и даже як показалось отроку, оглянулси. Вжесь не молодой, обаче зрелый муж во серебряных, долгих одёжах окутывающих не токмо тело, но и руки, посмотрел на наступившу у затине неподвижность. И мальчуган наконец скумекал, чё то не Месяц и евойно судёнышко було откусанным, ущербным, а само сияние исходящее от них васнь урезало и крепкий стан, и одёжи, и короткие почти слюдяны волосья Бога, придав лицу того каку-то нездорову худобу, одначе оставив на нём чёткость изгибов и холодну, вроде як не живу красоту. Прошло маленько времечко и та Вила, чё была до зела говорлива и помладче иных, произнесла:
— Верно отрок ты ответил. Отгадка— это имя.
— А посему, — добавила старша облачна дева и глас ейный возвеличился, да зычно прокатилась та молвь по вершине горы и будто долетела до замерших звёздных светил и Месяца. — Ты достоин узреть великое чудо— источник живой и мёртвой водицы! Достоин узреть прославленную Мер-гору со вершины каковой берут начало все воды и реки Бел Света. Внимательно выслухав реченьку облачной девы, Боренька глубоко так задышал, оно аки ведал он из баек бероских чё на эвонту великую Мер-гору, ужотко саму могутну вершину Бел Света сходят сами Боги, да слегка вспужалси, шо могёть от таковой вести захлебнутьси радостью и гулко стучащим сердечком.
— Стой тут и жди нас, — сказала старша Вила и улыбнулась мальчику по-доброму, так, словно свому сроднику, да еле зримо кивнула, а её придивны волосья нежно заколыхались, отчавось чуть затрепетал златый свет отбрасываемый ими. Вила абие поверталась и вошла в озаряемый ствол дерева, да чрез мгновение ужось сидывала белой лебёдушкой на его ветвях. Следом за страчой у ствол дуба ступили и други облачные девы, а кадыкась вони очутились на ветвях, первейшая из них враз взмахнула крылами и поднялась ввысь. И без задержу за ней последовали усе ейны сестрицы.
