- Что, кошмар привиделся? – поинтересовался он.
- Нет, не кошмар. Но мой разум в реальности не мог бы такое вынести.
– Что ж вы такого непристойного там увидели? – с большим интересом аббат посмотрел на меня.
- Ну, скажем… довольно непотребную сцену с человеком, который мне не совсем приятен, – осторожно произнесла я, наблюдая за его реакцией.
Мой собеседник несколько холодно поджал губы.
– Он вам внушает отвращение, этот человек?
– Нет, он может быть по-своему приятен. Но он слишком хитёр, и часто не бывает искренен, – я отодвинулась от него, и взяла гребешок, со шпильками
– Мод не успела закончить мою причёску.
Я стала укладывать свои локоны, но аббат перехватил мою руку, и, отобрав гребень, продолжил мою работу.
– Вы удивляете меня навыками, как у горничной, – вызывающе улыбнулась ему я.
– О, у меня много талантов. Я буду удивлять вас всё время, – он неожиданно дёрнул меня за локон, заставив чуть вскрикнуть.
– Прошу прощения, – ехидная улыбка расплылась на его красивом лице, – И вам в этом сне было неприятно? Что делал с вами этот лживый человек? – он аккуратно подколол мне волосы, создавая на моей голове нечто замысловатое, но красивое.
Я несколько нахмурилась, вспоминая ощущения.
– Нет, приятно. Даже очень. Но это было неправильно, против правил общества и морали, – ответила я ему, краснея.
– Сударыня, в нашей жизни любая правильность относительна, – улыбнулся он мне, – Не стоит корить себя за то, что получили удовольствие. Тем более, во сне, – спешно добавил он.
Молча закончив причёску, аббат повернулся к оставленной ранее шкатулке, и достал из неё тонкую золотую цепочку с кулоном в виде большой жемчужины, окаймленной золотым цветком в виде розы.
– Это вам, – протянул он мне цепочку, а затем, на миг задумавшись, одел её мне на шею, – Украшение подходит к вашему платью, – пояснил он.
– Простите, но я не могу, и не должна принимать от вас подарки, – начала было я.
– Мадам, я вас ударил вчера. Это мои извинения и просьба – простить сей, вынужденный правда, поступок. Однако я не привык бить женщин по лицу, – прервал он меня.
Я задумалась. Это украшение было красивым, элегантным, не вычурным, оно могло подойти к любому платью и уместно смотрелось бы как на званом ужине, так и, к примеру, в церкви на мессе. Наконец, улыбнувшись, я согласилась..
– Что ж, вы прощены. Я принимаю подарок, – ответила я ему.
– Эти слова – бальзам на моё сердце, – произнёс он, и припал губами к моей руке.
