— Очень солидная и респектабельная шотландская фирма — поспешил успокоить Дудилова Иван Никифорович. — Со столетними традициями.
— У меня тоже солидная и респектабельная — не согласился Подифор Савельевич — А сам видишь, чего вытворяем.
Курузак провел их за вьетнамскую соломку. После приветствий Подифор Савельевич сел на то же место, где до него несколько дней назад сидела Ирма. Иван Никифоровича он посадил рядом. Курузак по обыкновению остался стоять. Гасан Гасанович был в мягком ворсистом свитере и фланелевых теплых брюках, по-домашнему. На Манане хорошо и элегантно смотрелось серое простое платье с переливающейся камеей на груди. Перед Пофидором Савельевичем стояла большая глубокая фарфоровая супница с ароматным аппетитным пловом. В плов была воткнута ложка столового серебра. Пузатая темная бутылочка в соломенной плетенке в окружении невеликих (на вдох без выдоха)стаканчиков помещалась рядом.
— Закуси, Подифор. Устал наверное. — предложил Гасан Гасанович. — Целый день на ногах.
— В самом деле, Иван Никифорович, не закусить ли нам? — сказал Дудилов.
— С удовольствием, Подифор Савельевич.
Легкая тень скользнула по лицу Гасана Гасановича после предложения Подифора Савельевича. Курузак шевельнулся: он тоже не одобрял таких фамильярных отношений Дудилова и его помощника. Манана разложила плов по тарелкам. Дудилов скрутил пробку и налил вина в четыре стаканчика.
— Курузаку не предлагаю. Знаю, кроме пургена по государственным праздникам, он ничего не употребляет. А ты, Мананочка, уважь. Уважь старого воздыхуна.
Манана посмотрела на Гасана Гасановича, тот согласно кивнул.
— Давайте, ребята. — провозгласил Дудилов. — Чтоб не только по обязанности, но и по взаимному желанию.
Они выпили. Дудилов и Рыба налегли на плов. Постукивали ложками от неземной вкуснотищи.
— Кудесница, ты, Мананочка. — приговаривал Дудилов. — Что и говорить на все руки мастерица.
— Скажешь тоже, Подифор — в границах дозволенного мужем Манана позволила себе оттаять. — Ты к нам по субботам приезжай. Мы целый огромный стол готовим.
— Э-э-э, женщина. — протянул Гасан Гасанович — Мою работу на себя взяла. Сколько раз предлагал? Скажи, сколько? — обратился он к Дудилову.
— Много Гасан, много. — салфеткой Дудилов оттер губы. — Дела все, понимаешь. Дела меня грешного к земле гнут. Нет времени иногда и глаз поднять.
— Дела. Какие дела. Есть друг и дела есть. Нет друзей и дел никаких нет.
— Сдаюсь — шутливо поднял руки Дудилов — В следующую субботу буду. Иван Никифорович отметьте там свободный часок.
