— Угм — отвечал Иван Никифорович ртом, набитым жадно, под самую верховинку, вкуснейшим пловом Мананы.
— Хоть часок и то хорошо — процедил сквозь зубы Гасан Гасанович.
Прозвенел мелодичный из советских времен квартирный звонок. Курузак скользнул к выходу. Гасан Гасанович заулыбался, предвкушая приятную встречу.
— А вот и гость.
Манана тоже улыбнулась, а Подифор Савельевич сердито пробурчал.
— Теперь жди комедию.
— Подифор, ты не справедлив к мальчику — попробовал убедить Гасан Гасаныч Дудилова — Понимаешь…
Но тут его довольно невежливо перебили.
— Здорово колодники! Все зелье злое варите? Салават Юлаев вам общий от мон пера.
На пороге стоял Антон Фиалка. Бодрый, задорный, боевой и не отсюда человек. В руке он держал кожаный деловой кейс.
— Антоша — недозволенно громко воскликнула Манана.
— Салют тетушка.
— Гасан Гасанович неуклюже засуетился и стал похож на доброго дедушку.
— Сынок. Приехал наконец. — расцеловал Гасан Гасанович Антона в пухлые румяные щеки. — Проходи. Садись. Покушай чего-нибудь. Манана не сиди.
— Поел дядюшка Гасан. Налопался так, что стыдно перед всей Черной Африкой и островом Занзибар. Как подумаешь, что голодуют, бедные, от зари до зари так мучительно больно становится за все бесцельно съеденные гамбургеры.
Поднялся и Подифор Савельевич.
— Здравствуй Антон Юрьевич.
— Подифору Великому слава. Берсекеру твоему не меньшее аллилуйя — поклонился Антон Ивану Никифоровичу. — Не спешите. О! Не спешите, многоуважаемая Рыба, семейства архивариусов, рода чернильных промокашек. Прожуйте сначала ваше здрасте.
— Как отец, Антон — спросила Манана, когда Фиалка уселся между ней и Гасан Гасанычем. — Мы так давно его не видели.
— Давно Юречик не откликался — присоединился к Манане Подифор Савельевич.
— Стареет мастодонт. Плачет все. На пенсию просится, копчик на грядках поджаривать, хворобу ревматизную изгонять. Но на самом деле, никуда ты каменюку этого не сдвинешь. Так в землю врос, что всех червей под собой задавил. Да, что я вам рассказываю. Сами поток тоньшить умеете.
— Слышишь, Гасан, как старшее поколение полощет. Мы не заслужили такое, Антон. Мы же все для вас.
— Неправда твоя Савельич. Все для себя всегда стараются за редким исключением. Вы отцы по отношению к нам именно так и поступаете. Шифруете наше будущее своим кодом. Я вообще думаю. Лучше не мамки не было, не папки.
— Что же вместо них предлагаешь — ехидно поинтересовался Подифор Савельевич.
— Ничего. Пусть люди, как зерна, просыпаются из руки на землю. Что взойдет, то взойдет. Значит так нужно. Остальное пусть гибнет.
