— Привет, папа.
Это было просто и в тоже время велико. Я не смог ничего сказать в ответ. Не мог вымолвить ни слова, но набравшись смелости, попросил у Ирмы разрешения поговорить с ним. Она позволила. Ей было это совсем не трудно сделать. Она знала, и я знал, что победа на ее стороне. Никогда не любил компьютерные игры, но он любит их и значит я просто обязан любить их. Мы немного поговорили. Очень умный мальчик. Это замечательно. Неожиданно и прекрасно. Я вернулся к Ирме, но совсем не слушал ее. Обычные байки о трудной жизни. Слезоточивые подробности. Это не для меня. Я сам способен насочинять, не то что прожить, тысячу подобных историй. Я лихорадочно обдумывал свое новое положение. Напряженно искал выход. Выпросил у Ирмы возможность погулять с Павлом. Будет немного страшно пока не пойму точно, каким он хочет меня видеть и хочет ли вообще. Постараюсь сделать себя таким каким он того пожелает. Приложу все усилия. Не могу и не хочу его делить ни с кем. Он мой. Я заслужил это. Ирма не могла не выставить мне свои условия. Она долго тянула, добиваясь необходимого эффекта и, наконец, почувствовав, что я готов, объяснила мне, чем я могу отплатить ей. Подменить деньги Дудилова. Опасная авантюра. Если тесть дознается, мне не сносить головы. Но я должен был это сделать. Я согласился. В моей голове уже было нужное решение. Ирма не подозревала, что она для меня выдумала. Если она думала о мести, то я видел в этом нежданное благо. Способ решения всех проблем, вставших передо мной. Оставалось выяснить нужен ли я ему. Павлу. Я дождался ответа на свой вопрос. Когда они уходили, он смог незаметно помахать мне рукой. Столько в этом жесте было неподдельной привязанности и чуткого отношения, что я решился. Пусть все будет так как хочет Ирма. И я.
Глава 9
ЯГУАР В КОГТЯХ ФИАЛКИ, ФИАЛКА В ПАСТИ ЯГУАРА
Совсем немного оставалось до Нового Года. Некоторые благоразумные учреждения, завидев его беспокойный рельеф скалистого берега, заранее стопорили свои отлаженные механизмы и отправляли измаявшихся пассажиров в свободное плавание к манящей призрачной песчаной полоске запланированной радости в бушующем океане рутинных страстей с подводным незамерзающим течением скуки. Другие неслись ему навстречу, не сбавляя ходу, опасаясь не успеть, опоздать, не сделать. Напарывались грудью на опасные рифы, густо усеявшие береговой шельф. Целый архипелаг рифов с нехорошими именами. Годовой отчет — страшное название. Премии квартальной расчет — не меньшее зло. Корпоративный банкет у самого берега притаился, ожидает ничего не ведающих обреченных. Отчетное собрание акционеров — у-ух коварная штука. Сверху ничего себе, вполне опрятный топлячок, но под водой его сущность настоящая до поры до времени хоронится. После встречи с ними опасной и болезненной оставалась возможность, пройдя, с потерями выброситься устало на сушу. Самый ужасный риф такой возможности не оставлял. Работа в праздники его название. Столкновение с ним навсегда, на целый год, закрывало путь в мечту, и безнадега появлялась в глазах. «Меланхолия дольче мелодия» — выпевал трехкнопочный с решеткой на динамике грязный радиоприемник на завалах людских судеб, связанных ботиночными шнурками. Выводил красиво и напрасно. Настроение курсанта Богатого находилось далеко-далеко в полном неподъемном миноре. Настолько уныло было кругом, что совсем не хотелось вставать со своего места у вешалки в помещении оперчасти и идти через всю комнату, чтобы выключить этот проклятый приемник, трезвонящий, на груде старых папок. Курсанту было тихо и покойно здесь под вешалкой. Он приклонился к чулюкинской джинсовой куртке с белой опушкой и негромко, но настойчиво жалел себя.
