Дзига | страница 16
Тогда она отодвигала мысли и планы. Нет, говорила себе. Не это и не это. А потом вдруг увидела, какое оно должно быть. Сверкающее темными красками, огромное, как душа мира, стремительное, как летящий через вселенную ветер. Подумала — да! И подумала еще — если смогу… Если вытяну.
А нос уже поворачивался за пришедшим дуновением мысли. Чутко стерег. И когда ей показалось — пора, она села и стала писать.
Лета встала перед старым зеркалом, внимательно разглядывая лицо, поправила волосы, заколола на макушке. Выдернула заколку, стянула пряди в тугой хвост. Стащила резинку, больно дергая волосы. И снова, уже медленно и аккуратно, собрала на темени, прихватила заколкой, убирая пряди с висков.
… Да. Села. Стала писать. И появился он — тощий, изрядно нахальный мальчишка, читающий в ее голове, как она пишет книгу о нем. Требующий ответов на свои вопросы, возможно для того, чтоб сверить эти ответы с ее собственными мыслями. Да она его даже не видела, пока не написала первое предложение! Вернее видела что-то такое, эдакое, вселенское космическое, важное, пафосное, напыщенное…
— Хватит тебе, — сказала отражению.
Темучин слегка повернулся и, приоткрыв сонные глаза, стал следить, как она собирает рюкзак. Даже и лапой не дрогнул.
— Ты мой ленивец, — укорила Лета пушистый живот и торчащие вверх лапы, — спи, привет старшему я передам.
Подходя к платформе автовокзала, увидела сразу и развеселилась. Дзига стоял, в черных моднявых джинсах с мотней, в черной кенгуре с откинутым капюшоном. Сверкали белые подошвы черных спортивных тапок, когда в такт плееру в ушах, подрагивал острой коленкой. А поодаль у железного столба, подпирающего длинный навес, две девчушки шептались и хихикали, стреляя в него любопытными взглядами.
Он тоже увидел, замахал рукой, быстро идя навстречу.
…
— Я думала, позвоню, а то ведь не договорились, где встретиться, но телефон не запомнил номера.
Он показал на подошедший автобус.
— Тридцать седьмой, так? Чего звонить, я знаю, чего ты хочешь.
— Ну да. Да.
Потом они шли от остановки, по левую руку толпились дачки, огороженные сеткой рабицей, а по правую в большой низине квадратно лежали опять огородики. Лета спросила:
— Ты поэтому так машешь рукой, мол, потом-потом расскажешь, о грустном? Из-за того, что знаешь, что у меня в голове?
— Ну да. Расскажешь, когда захочешь сама. Чего торопиться.
— А если не захочу?
Их обогнал велосипед с тюками на багажнике. Седой мужчина с усилием нажимал педали, и велосипед двигался в такт нажиму — рывок, еще рывок…