- Кобель, ох, кобель. Да как ты мог? Таскался с другой женщиной, жил с Машей и изменял ей?
- Помнишь, как украдкой ты сказала, что хочешь подержать на руках внуков, понянчится с ними?
- Но не такой же ценой.
- Так получилось, мать. Это жизнь.
- Ты хочешь разжалобить моё сердце? Не получится, потому слушай мой сказ. Без Марии дорога тебе в этот дом заказана! Ты меня хорошо понял? За-ка-за-на! Иди, и помни, без Марии видеть тебя не хочу!
. . . . .
Кончиком указательного пальца он на ходу приподнял край зонта и неожиданно встретил её наигранно строгий взгляд. Если бы она посмотрела на него как угодно: укоризненно, с ненавистью, презрительно, с издёвкой, но только не так, деланно-строго с полуусмешкой на своих маленьких, слегка припухлых ярко напомаженных и от того смотрящихся вызывающе губах, то это могло означать только одно - у него нет никаких шанцев. А тут шанс, вроде как, появлялся и он сразу поймал себя на мысли, что такие губы, что-то новое, раньше этого не было. Как можно целовать их? Подумал, и раздражение охватило его. Этим она привлекает внимание к себе других мужчин? И бешеная вспышка ревности болью сжала сердце, да так, что он часто-часто задышал.
- Мы можем, поговорить в машине, дождь не на шутку разошёлся, чего мокнуть зря? - стараясь как можно спокойнее произносить каждое слово, предложил он, не веря в её согласие.
- Даже если бы я согласилась, водителя куда? - с издёвкой в голосе спросила Мария.
- Он уже мокнет, - всё ещё не теряя надежды ответил Виктор Елисеевич, стараясь не смотреть на её губы.
Виктор Елисеевич хорошо понимал, что сейчас надо говорить, о чём угодно, о чём-то отвлечённом, необязательном, постороннем, но говорить, говорить, говорить а там смотри и представится возможность перевести никчёмный разговор в нужное русло, но Мария неожиданно оборвала эту надежду.
- Я просила тебя не звонить, - сказала она.
- Я же не звоню.
- Но преследуешь. Я ведь просила не делать и этого.
- А вот этого я не обещал.
-Да, не обещал, но, объясни, почему преследуешь? Ты поставил перед собой цель разжалобить меня? Рассказать, что не можешь забыть?
Она собрала губы в колечко и если раньше он восхищался этой её привычкой, то теперь сморщенное, перламутровое, розовое кольцо смотрелось неестественно, игриво и он, чтобы не возмутиться, не взбунтоваться, отвёл от него взгляд
- Это так, я не могу забыть тебя, - признался, несмотря ни на что Виктор Елисеевич, как за соломинку цепляясь, за последнюю, сказанную ею фразу.
