Вдруг, за спиной оживление - впереди водная гладь пруда. Мальчишки в нетерпении, опять таки, на ходу начинают спрыгивать с подводы, дед Перерво, охваченный всеобщим азартом, запоздало выкрикивает новую команду: ''Остановка Березай, кому надо - вылезай!'' - и Виктору, только потише: '' Ты уж пригляди за ими, чертенятами, крестник!'' Мальчишки, не чувствуя усталости несутся к пруду, перепрыгивая через невысокие, безобидные с виду, кустики перекати-поля, коварно ощерившиеся острыми колючками и пухлые, круглые лепёшки уже достаточно высохшие, но ещё таящие опасность пометить ступни трудно отмываемым коровьим помётом и совсем свежие, успевшие только-только покрыться тонкой, начинающей выгорать на солнце предательски-светловатой корочкой. С разгону они бросаются в воду, начинают прыгать, визжать, брызгаться, а то и сразу, не сговариваясь, кучно принимаются грести наперегонки к противоположному берегу.
Виктор останавливается, как вкопанный. Пруд высох. Он смотрит на далёкое отсюда пересохшее дно, но отчётливо представляет, безжизненно-жёлтые струпья-чешуйки, мелкие и покрупнее, между которыми, горькой насмешкой над хрупкостью природы уже тянутся к свету из широких трещин то тут, то там стебли всесильной сорной степной травы. Как тут не вспомнить извечно-житейское - все имеет свой конец, своё начало. Он обходит высохший пруд, стараясь не смотреть в его сторону.
Виктор вошёл во двор, когда мать только-только отдоила корову.
- Сынок! - заспешила она к нему, тяжело неся в руке ведро с молоком. - Весточки нету и нету, уже не знала, что и думать. А Маша где?
- Маши больше не будет! - выдавил через силу Виктор.
- Как? - ахнула мать.
Она чуть не выронила ношу, но в самый последний момент чудом удержала её и только глухой звук удара дужки о кромку ведра предчувствием непоправимой, казалось бы, неминуемой материнской оплошности сковал напряжённое до предела сознание Виктора. Обошлось. Он только вздрогнул, когда увидел, как язык пенной волны выплеснулся через край и белым, уже отчётливо проступающим в темноте растущим на глазах пятном стал растекаться по двору.
- Мы разошлись.
- Значит, когда поила, кормила, одевала, обувала, учила, - была нужна, - донеслось до слуха, - а ты, вместо того, чтобы отблагодарить человека за доброе дело, плюнул ей в лицо. И это мой сын?
- Всё не совсем так, - попробовал оправдываться Виктор. - Даже совсем не так. Я всегда буду благодарен ей, за то, что она сделала для меня. Понимаешь, у нас с Машей нет и не может быть детей, но есть женщина, у которой скоро будет ребёнок, и отец этого ребёнка - я.
