- И тогда, что-нибудь придумаем.
- А как всё объяснить матери?
- Мать должна понять.
. . . . .
Всякий раз, когда в погожий вечер во дворе Елизаветы Андреевны начинала играть радиола, всё село знало - проведать мать приехал сын с женой Машей. Но однажды он приехал один.
. . . . .
Обычно рейсовый автобус из Ставрополя останавливается напротив хутора Перевального. Сошедшие с него сельчане с сумками, узлами и чемоданами в ожидании попутных машин, собираются близ поворота у указателя, на котором обозначено, что до села осталось преодолеть каких-то одиннадцать километров. Всякий раз, среди ожидающих находятся и такие, кто в нетерпении устремляется по грейдеру вперёд пешком и, как правило, оказывается в более проигрышном положении, потому как в догоняющих попутках лучшие места уже бывают заняты. Ещё на автовокзале при посадке в автобус, Виктор, проходя по салону, пристально всматривался в лица пассажиров - не хотелось встретить, кого-либо из знакомых, во избежание лишних разговоров. По этой причине он и хутор Перевальный проехал километров на пять дальше. И, покидая автобус, чувствовал спиной удивлённые взгляды пассажиров и водителя, место-то было пустынное.
Перед ним лежала полевая дорога, накатанная колёсами тракторов и машин. По правую руку - тянулась чахлая, с частыми проплешинами лесополоса, слева, насколько мог видеть взор, расстилалось пшеничное поле, ощетинившееся только что выброшенными зелёными колосками. Места эти были ему хорошо знакомы. Километра три-четыре - и он должен выйти к небольшому пруду, по периметру которого растут ивы, что клонятся к водной глади длинными косами ветвей. С добрый десяток лет тому назад механизаторы располагавшейся неподалёку тракторной бригады обсадили пруд ивовыми прутьями, заботливо ухаживали за подрастающими деревцами. Тогда-то в ухоженном пруду водились даже крупные, величиной с добрую мужскую ладонь краснопёрые караси.
Сердце Виктора радостно сжалось, стоило сквозь поредевшие деревья и кустарники лесополосы увидеть эти ивы, проступающие сплошным массивом разросшимся вширь и вымахавшим ввысь за долгие пять лет разлуки с родными, близкими сердцу местами, даже показалось, что дохнуло в воздухе водной свежестью и он прибавил шагу. Насколько же велико было его разочарование, когда подойдя ближе, взору предстала безрадостная картина: неподвижная поверхность почти обмелевшего пруда заросла ядовитой зеленью ряски. Раздосадованный, он поскорее обошёл его, чтобы не вдыхать дурные запахи разложения погибающего водоёма, некогда дарившего прохладу и освежающего тело живительной влагой.
