Сыновья подросли и вскоре уже для Фёдора подоспело время определять их в будущую жизнь. Старшего Ивана Фёдор видел столяром и потому пристроил его к краснодеревщику, да толи мастер оказался слишком придирчивым, толи ученик не проявил особого послушания и прилежания, повозился с год мастер со своим учеником, влепил на прощание Ванюшке крепкую затрещину и пришлось Фёдору сынка определить в плотницкую артель. Артельщики неохотно, но Ванюшку к себе взяли. По натуре Ваня хоть и был не особо расторопный, медлительный в движениях паренёк, но умудрился всё-таки свалиться с крыши, когда плотницкая артель ставила верх в строящемся совхозном амбаре, сломал ногу и остался на всю жизнь хромым.
Не обошлось без проблем у Фёдора и со средним сыном Никитой. Надумал он определить его в подмастерья к знатному печнику из э...Нска. Не давала покоя Фёдору слава дида Зайцива (искажённая местным обычаем фамилия мастера: у кого? - нет не у Зайцевых, а именно у Зайцив. Кому? - не Зайцевым, а Зайцям). Тот был мастером -''золотые руки'', не только печи клал, но со временем наловчился отменные камины мастерить, потому частенько был в разъездах, работая в престижных домах Пятигорска, Ессентуков и даже в губернском центре.
- За собою тягать нэ стану, хлопот много! - услышав просьбу Фёдора, отрезал дед Зайцив, и пообещал, - може буду брать, кода поблизости робыть придётся.
Была у мастера головная боль - некому мастерство своё передать. Зятя от земли не оторвёшь, вцепился в неё зубами, вон на хуторской отруб подался, попробуй его оттуда выковырни. Да ни за что и никогда. Оставалось одно, ждать когда внук Тимошка подрастёт. Не горел он особым желанием и кого-то стороннего в премудрости своего дела посвящать, но слово сдержал. Изредка брал Никитку на подработки, когда работал неподалёку. Урывками, многому ли научишься, разве что какую глину и как использовать для раствора, тем более, что мастер гонял его почём зря и не дай Бог у него под рукой не оказывалось в определённом месте нужного количества кирпича, а хуже того поднесённого раствора, мог и руку приложить, а рука у деда Зайцива ещё крепостью отменной отличалась. Кто знает, может после тех увесистых затрещин и проявилась у мальчика глухота на правое ухо. Длилась такое обучение с год, в общей сложности, может чуть больше, и в очередной отъезд мастера решился парень податься на вольные хлеба. С репутацией дело обстояло, вроде бы, неплохо, как же, у самого деда Зайцива обучение прошёл, да только на первом же заказе ждал его скандальный облом: выложенная с усердием, достойным подражания, печь, нещадно задымила при пробной топке и когда обескураженный Никита, пролепетал под нос что-то наподобие: ''Щас дымоход попробуем маленько по-другому переложить!'', хозяин обложил его отборным матом и вытолкал взашей из хаты.
