– А ты что, просто так мимо проходила? – едко осведомился Мекет. С последней встречи его отношение к огианке ни на йоту не переменилось.
– Думай, как нравится, – фыркнула она и отвернулась, будто не при делах.
Меня, кстати, момент с ее неожиданным появлением тоже интересовал, но время было не самое лучшее, чтобы выяснять детали.
Мекет повторил прежнюю мысль шаманки:
– Надо убираться отсюда, пока переулок не заполнили любопытствующие. Мы все-таки в центре города.
Я согласился с ним, несмотря на то, что все еще не привык к факту, что смерть следует за мной по пятам. На этот раз голосок совести удалось заткнуть достаточно быстро.
Хоть и не так быстро, как появилась полиция.
– Ты вроде говорил, здесь никому нет дела до чужих разборок, – заметил я, исподлобья глядя на брата.
– Я всегда так говорю, – ответил он, наблюдая за тем, как пара ребят в патрульной форме останавливаются на краю проулка и будто невзначай направляют свое оружие в нашу сторону. Похоже, местные ребята стрелять предпочитают прежде, чем разбираться.
Однако в этот раз нам везло.
– Что здесь происходит? – осведомился один из полицейских, а я задумался над тем, почему они всегда задают один и тот же вопрос?
Отвечать что-либо казалось глупым и бесперспективным занятием. Трудно заниматься очковтирательством, когда позади тебя в луже собственной крови валяются четыре изувеченных трупа. Как выкручиваться, было непонятно.
Мекет, судя по всему, думал так же, потому что вместо того, чтобы разводить пустой треп, очень медленно опустил ладонь на рукоять собственного бластера.
– Я спросил, что здесь происходит? – с нажимом повторил офицер, щелчком переведя оружие в боевой режим.
Все напряглись. И я в том числе.
Несмотря на то, что силы, затраченные на размазывание банды Лоскута по стенкам, еще не восстановились в полной мере, я чувствовал, что могу призвать Тень из ящика и избавиться от нежеланных свидетелей. Дайте только волю.
Тассия Руэ это почувствовала и прежде, чем произошло непоправимое, вмешалась.
– Спокойно, – приказала она, оттесняя меня назад, как мать заслоняет своего детеныша. Выставив перед собой указательный палец, огианка поводила им из стороны в сторону, заставив полицейских сфокусироваться на кончике ее длинного кривого ногтя. – Здесь ровным счетом ничего не происходит, офицеры. Ровным счетом. Ни-че-го. Но, кажется, я слышала женский крик за квартал отсюда.
Услышав последнее, полицейские насторожились, хоть глаз с кончика пальца шаманки по-прежнему не сводили. Она держала их, как приклеенных.
