Макс нахмурил брови:
– Сочувствую, удачи тебе. Я вот что хотел сказать…
Через стеклянную дверь, которая вела на веранду, послышались громкие звуки ссоры. Градус напряжения повышался и грозил перерасти в серьёзное столкновение. Макс встревоженно посмотрел и, извинившись, вместе с несколькими членами братства снежных барсов пошел разбираться в конфликте. Я немного заскучала, оставшись одна. Ринка и Мадди, скорее всего, последовали к месту событий, а остальным студентам до меня не было никакого дела. Я уже решила выйти со всеми, но неожиданно кто-то остановил меня. Я не могла поверить – Киттерон держал меня за руку. Под тяжестью его взгляда сердце сбивалось с ритма.
– Пойдем, – бросил коротко он, и мои ноги сами пошли за ним.
Не отпуская руку, он провел меня через толпу студентов прямо перед носом Винежки. От злости у неё, кажется, искры из глаз посыпались. Я еле сдержалась, чтобы не показать её язык, как в детстве. Я кожей чувствовала её прилипший к моей спине взгляд, пока мы не поднялись по лестнице на второй этаж. Будущих стражей здесь было меньше. По длинному коридору и расположению дверей я поняла, что здесь находятся личные комнаты членов братства. Стало тревожно – здравый рассудок пробивался через гормональный всплеск и требовал вернуться обратно. Я немного сбавила шаг, это привлекло внимание Киттерона. Он с любопытством посмотрел на меня.
– Куда ты меня ведешь? – робко спросила его.
– Хочу показать тебе одно место. Здесь недалеко… Не бойся.
Его «Не бойся» хватило, чтобы успокоиться. Когда он отрыл одну из дверей, мысли в голове превратились в обрывки: «Что сейчас произойдет?», «…а если он захочет меня поцеловать», «…а если не только поцеловать?», «…бежать отсюда или остаться?»
Киттерон открыл окно настежь, взобрался на подоконник и произнес:
– Почти пришли. Остались каких-то пара метров.
Я начала сомневаться, прямо-таки слышала в голове предостерегающие слова Мадди. Пару секунд я мешкала, но залезла к Киттерону. Мы вылетели из окна и приземлились на крыше. Внизу продолжалось веселье, но до нас долетали только его отголоски. Парень сел на белую черепицу, на ней цветными бликами играло северное сияние. Я пристроилась рядом, подобрав под себя ноги. Молчала, чувствуя какой-то душевный трепет: мы совсем одни на крыше, мир остался где-то внизу, и за нами следило лишь разноцветное небо. Слова были лишними.
– Я хотел с тобой поговорить без посторонних. Да и, говорят, что у стен есть уши, – Киттерон отрешенно смотрел прямо перед собой. – Я думал, зачем ты могла понадобиться Ордену, и нашел только один ответ – у тебя есть сердце мастера, которое было у твоего отца.
