– Что-то еще, уважаемая гарпия? – спросил енот, когда все книги были собраны, а я замешкалась, нерешительно глядя на него.
– У меня есть небольшая просьба. Она личная.
Енот навострил уши.
– Я весь – внимание!
– Мой отец – Леонол Гейл, был осужден шестнадцать лет назад. У него случился инфаркт во время заседания суда, я думала, может, остались какие-то газетные вырезки или судебные записи. Мне бы очень хотелось разобраться, что тогда произошло.
Библиотекарь-енот призадумался, затем произнес:
– Есть газеты в читальном зале, а еще есть кое-что. Пойдёмте, я покажу.
Он провел меня в угол библиотеки в небольшое странное помещение с золотистой пиктограммой на темном синем полу. Вдоль стен до самого потолка стояли стеллажи с невероятным количеством колб с разноцветными порошками. Библиотекарь читал названия, бурча себе под нос «Где-то я её видел».
– Нашёл! – енот взял один из сосудов и протянул мне.
Я непонимающе уставилась на бутылочку.
– Это выпить?
– Нет, что вы! Здесь песок времени! – ужаснулся он.
Он открыл тугую пробку и бросил песок в центр комнаты. Но он не упал на пол – песчинки застыли в воздухе, словно оседали пылью на невидимые образы: комната, мебель, люди… Перед нами оживали события прошлого…
Отец гордо сидел на месте для осужденных, на его лице не было и тени страха, он с вызовом смотрел на происходящее вокруг, излучая уверенность в себе.
– Я прошу вызвать свидетеля, – обратился прокурор к судье.
Зал заседания забит до отказа. На втором этаже зеваки разве что на головах друг друга не стояли. То и дело слепили вспышки фотоаппаратов. Появление свидетеля подняло волну шума. Судья вытер платком пот с лица и со всей силы ударил молотком:
– Соблюдайте тишину!
Облаченная во все черное, между рядами появилась Одетта Чейк. Она скользнула безразличным взглядом по отцу и заняла место для допроса свидетелей.
Первым начал прокурор:
– Представьтесь, пожалуйста, для протокола.
– Одетта Чейк, ректор академии кварт.
– Уважаемая гарпия Чейк, кем вам приходится уважаемый гарпий Гейл?
Острый взгляд свидетельницы обратился к отцу.
– Он один из кварты моей дочери – Элании Чейк.
– На ваш взгляд, какие отношения были между господином Гейлом и Эланией?
– Сугубо рабочие. Моя дочь – приличная гарпия благородных кровей.
Прокурор подошел к трибуне Одетты и произнес, обращаясь ко всем:
– Расскажите присяжным о ссоре, который вы слышали накануне трагедии.
В помещении повисла гробовая тишина.
– Я подошла к двери дома дочери и услышала, как Леонол и Элания обсуждали что-то на высоких тонах. Я не подслушивала, крик стоял такой, что даже у глухого прорезался бы слух.
