— Он никогда не приносит хлопот, дорогая. Иногда, он просто скучает по своей маме, вот и все.
Меня охватывает чувство вины:
— Ну, я ведь весь день в поле, и он редко видит меня.
Ида качает головой и похлопывает меня по руке:
— Ты делаешь всё, что можешь, милая.
— Но иногда всего, что я делаю - недостаточно, — я не хотела говорить об этом, но это правда.
— Делай, что в твоих силах, а остальное оставь Богу, — говорит она.
— Я отдала Богу все, что имела, а он забрал у меня моего мужа, — я слышу, как горько звучит мой голос, но ничего не могу с собой поделать.
Ида обнимает меня.
— Я знаю, милая. Я действительно хотела бы помочь тебе, очень бы хотела.
Я обнимаю ее свободной рукой, а затем отхожу:
— Я знаю. Еще раз спасибо.
— Увидимся завтра. — Ида уходит по грунтовой дороге к Хэнку, ждущему ее в их старом красном пикапе.
Я захожу с Томми в дом, вытираю слезы с детских щек, кладу его в кроватку и настраиваю потолочный вентилятор, чтобы воздух в комнате стал прохладней. Вентилятор включен на максимальную мощность, но даже такому сильному вентилятору не по плечу создать прохладу в этом огромном старом фермерском доме. Я наблюдаю, как Томми засыпает, мой сладкий мальчик, мое напоминание.
Вдруг я слышу тихий стук в дверь, и мое сердце замирает. Хэнк и Ида уехали домой, и если бы они вернулись, то не стали бы стучаться, всю жизнь проживая по соседству. Я не могу думать ни о ком другом, кто может стучаться в дверь – только не сейчас!
Я осторожно закрываю дверь комнаты Томми и спускаюсь вниз. Перед входной дверью я замираю, руки дрожат, мне кажется, я не в состоянии повернуть ручку… Наконец, я набираюсь мужества и открываю ее.
— Сержант Брэдфорд, — я делаю шаг назад, открываю дверь нараспашку. — Входите!
Он стоит передо мной в парадной форме. Я помню, как Том называл ее «Синее платье Ди»: рубашка цвета хаки с коротким рукавом, галстук, ремень и синие брюки с красной полосой снизу. Брэдфорд проходит в дом, его спина застывшая и напряженная, глаза автоматически обводят комнату. Как только он переступает порог, сразу снимает фуражку, вдруг заметно колеблясь.
— Я знаю, что уже поздно, — говорит он, избегая моего взгляда. — Но я хотел... Я должен был приехать лично. Я не мог просто позвонить вам.
Мой желудок скручивается в узел, а сердце перестает биться:
— Его нашли? — я не смею надеяться. Не смею. Не могу.
Он кивает:
— Да. Патруль получил сообщение о форпосте талибов и двух пленных белых мужчинах. Они обыскали местность, и нашли, нашли место, где прежде держали Дерека и Тома.
