— Чёрт, ты чертовски милая, когда пытаешься выглядеть серьезно. Не беспокойся, дорогая. Мария – домработница, и я уверен, что ей интересно, что, черт возьми, происходит. Так что неси свою сладкую маленькую задницу в душ и жди меня на кухне.
— Значит, я не могу уговорить Папочку помочь мне помыться? — почему-то мне не хватает его. Я даже не хочу принимать душ в одиночестве.
Рыча, он хватает меня за бёдра, притягивая к себе.
— Мне нравится, твоя застенчивость. Поверь мне, я не хотел бы ничего больше, чем пойти с тобой в душ, чтобы ты вымыла мой член начисто, но я, черт возьми, не хочу, чтобы твой отец появился в то время, когда я держу его дочь на коленях, с моим членом во рту.
Шлепнув последний раз по попке, Папочка подталкивает меня к ванне.
Я тороплюсь сделать это как можно быстрее, не трогая голову, пока принимаю душ, потому что нет необходимости снова мыть их после того, как Папочка сделал это прошлой ночью. Как ни странно, мысль о том, чтобы мыться самостоятельно, меня немного огорчает. Я быстро привыкаю к нему, но это так естественно, так правильно.
Используя зубную щетку Папочки, я чищу зубы, а затем бросаюсь в спальню, чтобы найти одежду. К счастью, на стуле, я нахожу стопку одежды, которую кто-то для меня приготовил. Я быстро одеваюсь в розовый сарафан с белыми хлопковыми трусиками и иду на кухню, ничего не обув на ноги.
Когда я захожу на кухню, Уильям сидит за барной стойкой и что-то печатает на своем ноутбуке, а пожилая женщина готовит у плиты.
— Доброе утро, малышка, — говорит Уильям, отрывая взгляд от своего ноутбука. Прежде чем я могу ответить, женщина визжит при виде меня и, подбежав, крепко обнимает.
— Вы должно быть Хейли! Причина, по которой мистер Дарклинг не может избавиться от этой улыбки на лице!
Я краснею.
— Да, я Хейли, но я уверена, что он всё время улыбается.
Освободив меня и слегка рассмеявшись, Мария возвращается к плите, чтобы перевернуть бекон.
— Ну, я позволю тебе и Марии познакомиться. Я собираюсь быстро принять душ, пока твой отец не приехал сюда.
Наклоняясь к моему уху, он шепчет:
— Я не хочу смывать те соки из киски, которыми ты покрыла мои бедра этим утром, но я не могу сесть с твоим отцом за стол, зная, что я пахну тобой.
— Да… эм… Уильям! Не могу поверить, что ты это сказал! — я отталкиваюсь от него.
Его лицо внезапно становится смертельно серьезным, заставляя мой живот сжиматься.
— Хейли, слушай сейчас и слушай хорошо. Если мы собираемся сделать это, то мы сделаем. Я пойму, если ты не захочешь называть меня «Папочка» публично. Или, перед твоим отцом, если это заставляет тебя чувствовать себя неловко, это тоже хорошо. Мы придумаем что-нибудь, когда наступят эти времена, но здесь, в нашем доме, ты называешь меня «Папочка» и не будешь стыдиться или смущаться по этому поводу. Если кому-то не нравится, как мы живем, он может покинуть наш дом в любую минуту.
