Владея её невинностью | страница 25



Потираясь вверх и вниз по его бедру, я прикусываю губу, показывая ему самое грустное лицо, которое могу.

— Пожалуйста, ты мне так нужен, что становится больно, — я надуваю губки.

— Подожди. Я хочу убедиться, что твои сочные бедра покрыты твоими сладкими сливками.

Поднявшись, я откидываюсь назад, и он кладет руку мне между ног, мягко поглаживая мой клитор, заставляя мои бедра двигаться на встречу.

— Не двигайся, чтобы я мог позаботиться о тебе, — требует он более твёрдым голосом, чем несколько минут назад. — На этот раз он раздвигает губы моей киски. — Теперь сядь. Я хочу почувствовать этот маленький клитор прямо на моём бедре.

Я опускаюсь вниз, чтобы мой опухший центр прилегал к его бедру, и мой клитор ощущал каждую его часть.

— Теперь ты будешь кататься на мне, пока я смотрю, как твои красивые, пышные груди подпрыгивают, — чувствуя себя немного застенчиво, я медленно начинаю раскачиваться взад-вперед. Приподнявшись, Папочка поочередно посасывает мои соски, и я слышу свой громкий стон. — Вот так. Оседлай меня. Боже, ты так чертовски красива. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты скачешь на мне с моим членом глубоко в твоей узкой киске. Мне повезёт, если я продержусь одну чертову минуту, — рычит он.

Двигаясь быстрее, я чувствую приближение моего освобождения.

— Так близко. Я так близко, Папочка, — он встает, обхватив меня одной рукой, а другой, схватив мои волосы, и крепко целует меня. Вот и все, что нужно, пока я кричу ему в рот, высвобождая свое удовольствие.

— Ладно, малышка, пора идти, — говорит Папочка Уильям, когда выскальзывает из-под меня, оставляя меня безвольной, но полностью удовлетворенной в центре кровати.

— Но я не думаю, что смогу пошевелить даже пальцем, — проскулила я, натягивая простынь на свое тело.

— Я так не думаю. Нам нужно двигаться. Немного солнечного света будет тебе на пользу, — говорит он через плечо, подходя к окну, чтобы отодвинуть шторы. Комната заливается таким количеством света, что аж глазам больно.

— Ты такой сердючка! — поддразниваю я, бросая в него подушку так сильно, как только могу, а потом прячусь под простыни. Я защищена простыней только на несколько мгновений, пока он не срывает её с меня и не отрывает от кровати.

— Я бы подарил тебе небольшую порку за это, но думаю, что мы и так прожгли слух Марии достаточно для одного дня, и твой отец скоро будет здесь.

— Кто такая Мария? — спрашиваю я. Я смотрю на него, чтобы он увидел мою тревогу, когда имя другой женщины исходит из его уст. Особенно имя, которое я никогда не слышала раньше.