— Судя по одежке это был то ли ватажный колдун, то ли вождь, — сказал Макарин. — Значит Хоэр убил вождя, и занял его место? Такое практикуется среди здешних разбойников?
— Скорее втихомолку прибил и спрятал в чулане, чтобы никто не увидел, — возразил Шубин. — Если б это был поединок, погибшего вождя похоронили бы с почестями.
— Или кто-то забрал шпагу и заколол этого колдуна, а Хоэр уже год лежит на дне и кормит рыб, — сказал Кокарев. — Гадать мы можем до посинения. Надо или искать дальше, или сворачиваться.
— Сворачивать поиски я не имею права, воевода, — сказал Макарин. — Я должен найти караван или хотя бы точно узнать, что с ним случилось. Если его пропажа дело рук этих твоих отступников, значит мы должны ими заняться.
— Легко сказать, — хмыкнул Кокарев. — Никто не знает, сколько их, и где они. Болтовня обдорских про Надым может оказаться бесполезной. Надым большой, там тысячи рек, протоков, сотни островов, заросших лесом. Но самое главное — у этих тварей есть огнестрел. А значит у нас нет никакого оружейного преимущества. Перестрелять десятками, как вы перестреляли ярганов, точно не получится. И если ты предлагаешь полноценный военный поход, то у нас просто не хватит для него сил. Проще отослать весточку в Обдорск и Березов, пусть тамошние воеводы готовят экспедицию, им это сделать проще. А у нас своих дел по горло.
Молчавший до того момента Хадри вдруг замотал головой:
— Нет Надым, нет Надым!
И залопотал что-то на своем наречии, размахивая руками.
— О чем он? — спросил Макарин.
Плехан послушал самоеда, затем пояснил:
— Он говорит, что Надым нам не нужен. Надым что-то вроде их главного пристанища. Они там только зимуют. А летом разбредаются по округе мелкими ватагами. И у каждой такой ватаги есть свое тайное стойбище, куда они свозят награбленное. Одно из таких стойбищ — рядом с Чернолесьем. А это намного ближе, чем Надым. День пути отсюда, не больше.
Макарин повернулся к воеводе.
— Мелкая ватага. Значит возможно сами справимся. У тебя двадцать казаков, Кокарев. Навряд ли разбойного люда больше. Они здесь просто не прокормятся.
Воевода хмуро молчал.
— Про Чернолесье худая слава идет, дьяк, — сказал он наконец. — Туда даже наши жадные промышленники не любят соваться. Слишком много людей в свое время там пропало.
— Как знаешь. Приказать я тебе все равно не могу.
Воевода снова замолчал, подозрительно глядя на самоеда. Хадри в ответ рассматривал воеводу и улыбался.
— Ладно, — сказал Кокарев. — Отступать с полдороги еще хуже, — он обернулся к толпящимся на палубе казакам. — Эй! Ляпун! Сусар! Езжайте к шубинской заимке, собирайте людей и ведите их к болотам у излучины Пура. Они как раз по пути к Чернолесью. Там встретимся. И пусть еды побольше захватят. Не хватало еще с голоду помереть. И наберите что-нибудь из тамошнего арсенала, да посерьезнее. Шубин, ты ж не против будешь?
