— Мы тут решили еще одну перегородку сломать, — сообщил Шубин. — Мало кто про нее знает, но она на каждом поморском коче случается, мы за ней обычно съестное храним. И вот.
Он указал вперед. Воевода посветил факелом.
За кучей заплесневелого деревянного хлама стоял улыбающийся Хадри, а у его ног лежала скорчившаяся мумия. Кокарев подошел ближе, наклонился, рассматривая.
Судя по остаткам широкой кустистой бороды, это был не дикарь, но скукожевшееся почерневшее лицо не позволяло толком его рассмотреть. Зато хорошо были видны выцветшие цветные полосы, нанесенные на лоб и щеки. Голову мумии покрывал медный обруч с нацарапанными кругами, высохшие руки торчали из суконной хламиды, испещренной узорами и вышивкой. По бокам свисала бахрома с привязанными медными и костяными фигурками. На проржавевшем наборном поясе висели мелкие кости и птичьи черепа.
Кокарев сплюнул.
— Так и знал. Отступники, черти поганые.
— Кто это? — спросил Макарин.
— Сбежавшие с Руси холопы да каторжники, которые забыли свою веру. Мне рассказывали, что они обосновались где-то недалеко от обского устья, собрали вокруг себя местное отребье из самоедов, вогулов и даже татар и занимаются морским разбоем. Часть пропавших караванов уже пару лет на них списывают. Обдорские казаки хотели было ими заняться, но у них силенок не хватает. По слухам, этих тварей довольно много.
— Далеко до них? — спросил Макарин.
— Не близко, — ответил воевода. — Но опять же, никто толком не знает. Мне обдорский старшина сказывал, что чаще всего их видели вблизи Надыма. А это ближе к Обдорску, чем к нам. Так что, сам понимаешь. Хотя, примерно треть пути к тем местам мы, считай, уже преодолели.
— Вы обратили внимание, как его убили? — тихо спросил Шубин.
Кокарев замолчал, разглядывая мумию еще внимательнее. Потом носком сапога перевернул ее. Сухие кости загремели по доскам.
— Да, поморец. Ты прав, — наконец сказал воевода. — Очень странно, но повреждений я не вижу. Может сам помер?
— Нет. Смотри вот здесь, — Шубин показал на очень маленькое отверстие в районе лопатки. — Рана еле заметная. И сквозная. Его закололи немецкой шпагой.
— Шпагой? Час от часу не легче. Может не шпагой? А хотя бы ножом? Шпага-то здесь откуда?
— Где ты, воевода, видел ножи с тонким лезвием, способные проткнуть человека насквозь? А откуда шпага… У Хоэра была шпага. Он ее от всех прятал, но одна из его постельных девок однажды увидала, как он ее правит, и мне про то выболтала. Так что его это работа.
