— Крайне удачное место для организации засад, — в который уже раз пробурчал воевода. — Толпу дикарей в этих зарослях можно спрятать, и никто ничего не заподозрит.
— Там что-то есть, — сказал Шубин.
Он взял с нарт топорик и принялся рубить густой березняк, постепенно продвигаясь все дальше и дальше. Кокарев повернулся к казакам, показал им три пальца и ткнул рукой в направлении бурелома. Ни слова не говоря, трое казаков достали топоры и пошли помогать Шубину.
Бурелом редел, открывая небольшую заводь, окруженную со всех сторон темной чащобой. В заводи, наполовину в черной маслянистой воде, наполовину вытащенный на берег лежал корабль.
Его единственная мачта была срублена и торчала огрызком без снастей и парусов. Ближе к носу зияла дыра, сквозь которую можно было разглядеть ребра жесткости. Изуродованные доски обшивки кое-где топорщились, открывая темноту внутренних отсеков. Даже без разобранной кормовой надстройки было ясно, что перед ними малый поморский коч.
Кокарев знаками приказал казакам приблизиться к судну. Коч был вытащен на берег со стороны кормы. Громоздкая рулевая доска была почти оторвана и прислонена к корпусу так, что по ней можно было забраться на палубу.
Двое казаков вскарабкались наверх и исчезли. Потянулось долгое томительное ожидание, в течение которого Макарин ловил любой шорох. Наконец, один из казаков показался на борту и поднял скрещенные руки.
— Вроде никакой опасности, — сказал Кокарев. — Поднимаемся.
С первого же взгляда на палубу стало ясно, что корабль подвергся серьезному нападению. Зазубрины от топоров и сабель на досках, застрявшие пули и наконечники стрел, обожженная оснастка и обрывки перерубленных и уже сгнивших канатов.
— Видимо, его захватили в море и оттащили сюда, — сказал Кокарев. — Шубин, это тот самый корабль?
Плехан кивнул.
— А где остальные два? — спросил Макарин, но его вопрос повис в воздухе.
Они медленно прошли к носу, внимательно разглядывая все вокруг. Трюм был вскрыт и совершенно пуст. Только в дальнем углу скалил зубы череп и лежали раскиданные кости. Дикие звери добрались и сюда. Переборка, отделяющая трюм от носовой части, была разломана. Нос обычно использовался как жилье для команды. Но здесь не было даже полок и нар. Все было вычищено, вплоть до печки, от которой остались только несколько камней.
Вместо печки еле тлел костер. Перед костром сидела на корточках Иринья.
— Никак не разожгу, — пожаловалась девка, когда они вошли. — Сыро здесь слишком.
