Юноша не спеша поднялся со стула, свистом подозвал Пипо и через комнату, где должны были собраться поэты, стремительно прошел в следующее помещение, потом в другое, со стульями, и, не задерживаясь здесь, шагнул в каморку без окон, с дверью в коридор.
Из этой клетушки можно было проникнуть в погреб почтеннейшего Ландри. Пардальян поднял за металлическое кольцо крышку люка и скользнул вниз. Верный пес последовал за своим хозяином. А тот торопливо обследовал погреб, однако не увидел там ничего необычного.
Юноша вернулся в темную каморку, но крышку люка не опустил. В двери, ведущей из клетушки в комнату со стульями, он заметил небольшую щелку и примостился возле нее.
А что же происходило в главном зале «Ворожеи»? Около девяти туда вошли еще три человека в шляпах с красными перьями; эти люди тоже кутались в плащи и старательно закрывали свои лица. Любен поклонился загадочным посетителям и отвел их в комнату с накрытым столом.
Десять минут спустя появились еще двое, а вслед за ними — трое. Все они были в шляпах с красными перьями.
— Теперь их восемь! Вроде бы все в сборе, — пробормотал Любен, отведя в комнату новоприбывших.
И тут в дверях появился монах с красным лицом, седой бородой и крошечными плутовскими глазками.
— Брат Тибо! — обрадовался Любен и поспешил навстречу старику.
— Скажи мне, брат мой, собрались ли за столом наши поэты? — тихо осведомился Тибо.
— Да, все восемь! — кивнул Любен.
— Прекрасно. А теперь навострите уши, брат мой. Речь пойдет о важных вещах. Понимаете, наши поэты сошлись у вас сегодня для дружеской беседы с чужеземными сочинителями.
— Брат Тибо, а вам-то что до этого?
— Брат Любен, — сурово глянул на слугу монах, — наш высокочтимый настоятель, монсеньор Сорбен де Сент-Фуа, отпустил вас из монастыря, за стенами которого вы грешите день и ночь, чревоугодничая и пьянствуя на этом постоялом дворе… Вас не подвергли справедливому наказанию за нестойкость вашей души и невоздержанность в еде и питье… Но греховный интерес к делам, которые превосходят ваше разумение, вам прощен не будет! Не смейте меня ни о чем спрашивать — или вы немедленно отправитесь обратно в обитель!
— О нет, смилуйтесь надо мной!.. Обещаю — никаких вопросов!
— То-то! Я посижу за тем столом, что у входа в комнату, где пируют поэты. Да, принесите-ка мне чего-нибудь поесть, а то совсем голод замучил.
— Что бы вам хотелось скушать, возлюбленный брат?
— О, что-нибудь скромное: половину куропаточки, жареной рыбки, пойманной в Сене, ну и паштет, омлет, немного сладостей и бутылочки четыре анжуйского…
