Как я дошла до такой жизни? Раньше работала в художественной школе, а потом разговорилась в магазине с одним таким страдальцем и помогла ему выбрать краски и холсты для нового увлечения. Пара занятий — и у нас сложились отличные отношения. А потом начались звонки. Кто-то замолвил словцо, кто-то порекомендовал, и понеслось.
Так и живу эти два года после академии. Считаю эти уроки своеобразной формой терапии. Иногда жалею учеников, иногда достают до зубного скрежета, но чаще всего мне интересно. Приходится выкладываться по полной, это вам не натюрморты штамповать. Чего мы только не придумываем, даже мебель делаем, светильники и скульптуры в человеческий рост. А иногда просто общаемся. Над перегородкой мы трудимся уже четыре недели, а всё из-за ностальгии. Перед тем как продырявить диск, Олег Максимович его слушает и вспоминает молодость. Стыдно брать деньги за такие «уроки». Может, проблема в том, что ему не с кем поговорить? Живёт ярко, быстро, красиво, а потом хочется похвастаться, поделиться воспоминаниями, а не с кем.
А я слушаю с удовольствием.
На таких учеников грех жаловаться.
Бывают и проколы, конечно, особенно если клиент в самом начале кризиса. Некоторые зависают на обнажённой натуре, поэтому я исключила её из своего «учебного меню». Сама-то я, конечно, не позировала, но и натурщиц нанимать перестала, у новичков порой возникает нездоровая реакция.
— Я сто раз тебя просил, Ника, называй меня на «ты». Я же не старик! — Олег Максимович бросает на меня игривый взгляд.
Вздыхаю.
— Вы не старик, — соглашаюсь.
— Думаешь, я ничего не понимаю? — вдруг хмурится он. — Ты считаешь меня свихнувшимся старым козлом, который бесится с жиру.
Его взгляд говорит: «Я всё знаю и понимаю, но подыграй мне».
Поэтому я подыгрываю.
Спасения от кризиса среднего возраста нет. Ни в неискренних объятиях меркантильной вертихвостки, ни в увлечении чужим хобби. Кризис надо переждать, как грипп, как дождь, и при этом вести себя с достоинством.
— Я думаю, что вы — интересный и привлекательный мужчина, — отвечаю на автопилоте. — Более того, вы казались мне таким до того, как покрасили волосы. Седина вам к лицу.
Клиент краснеет, ему приятны мои слова. Становится немного стыдно. По правде говоря, его иссиня-чёрная шевелюра похожа на парик.
Мобильник щекочет бедро вибрацией. Поглаживаю его рукой, словно пытаюсь успокоить.
— Названивают? — хмыкает клиент. — Кому так приспичило с тобой поговорить? Мужику?
— Наверное, это мама, — вру я.
