— Именно так, господа, и достигается невозможное! — провозгласил он и направился прямиком к бутылке красного вина. Остальные последовали за ним, с нетерпением ожидая его рассказа.
По словам Макса, его встреча с Тиниалирием прошла очень даже успешно. Появившаяся перед домом тропинка привела его к чёрным скалам на берегу, потом вверх по ступенчатому склону, где его взгляду открылась небольшая каменистая площадка. Дух встретил его с дружелюбным равнодушием и озадачил немедленным:
— Давай, развлекай меня. У тебя есть три часа.
В последнее время ассортимент весёлых историй Макса несколько истощился, поэтому ему ничего не оставалось, как посмотреть на происшедшее с ним с другой стороны. Рассказ о выборах и идиотском поведении его заместителей занял почти полтора часа. В повествовании Макса не было ни боли, ни удушливого стыда, а слышались только сарказм и жёсткий смех. То, что он смог рассказать об этом с такой лёгкостью, оказалось для него приятным сюрпризом. Дух смотрел на него, иногда качая головой, иногда почти улыбаясь. Потом Макс рассказал ему о том, как они добирались на материк, о своих попутчиках, о его спорах с Найли, о том, как сблизились Эльмира и Лари.
— А вы с Найли тоже сблизились? — спросил дух, и в его вопросе Максу почудилась какая-то странная, ещё непонятная ему подоплёка.
— Нет, — резко ответил Макс. — Найли… непростая.
— Что значит “непростая”?
Макс задумался. Действительно, что это значит — непростая? Макса всегда тянуло к тем людям, которые были ему понятны, которых можно было запросто рассчитать и покорить. Но не может же он объяснить это духу? Не может же он признаться, что у него не получается прочитать Найли, но при этом ему кажется, что она видит его насквозь?
— Она — как наждачная бумага. — Это сравнение пришло к нему так неожиданно, что он оторопел.
— Что это такое? — не понял дух.
Макс попытался объяснить, что такое наждачная бумага. Потом, отвечая на всё ещё непонимающий взгляд Тиниалирия, он пояснил. — О наждачную бумагу можно ободрать кожу. О Найли можно поранить чувства. Ободрать.
Это объяснение не понравилось духу. Он вскочил с камня, взволнованно зашагал взад-вперёд по каменистой площадке, бормоча “ободрать чувства”, потом приказал:
— Расскажи ещё что-нибудь.
Остальное время Макс рассказывал о Большой земле, о своей стране, о родном городе, о том, как с утра белоснежные яхты выстраиваются на берегу залива, раскрывая паруса навстречу ветру.
— Это было терпимо, Макс, ты развлёк меня. — Мужчине показалось, что в голосе Тиниалирия прозвучали нотки благодарности. — Мы снова увидимся с тобой через три дня.
