— Может, он просто спросит тебя о твоей жизни? Кто ты, что ты?
— Ты намекаешь, что в прошлой жизни он тоже был мозгоправом?
Хлопнув дверью, Найли уединилась в своей комнате. События последних дней были настолько невероятными, что справиться с эмоциями оказалось невозможным. Обняв себя руками, она опустилась на кровать и от души заплакала, толком не зная, что расстроило её больше всего: круговорот безумных событий, мерзкий, животный страх или неприкрытая неприязнь Макса.
— Признайся, что Найли тебе нравится, и что тебе неприятно, что она умнее тебя. Тогда всё встанет на свои места, — посоветовала Максу Эльмира.
— А ты нам так и не рассказала, откуда вы с ней знакомы? — едко ответил Макс. — Поделись с нами своей восхитительной кокаиновой сагой!
— Заткнись, урод! — заорал Лари, обняв вздрогнувшую женщину за плечи, и они тоже удалились.
Макс остался один, посреди странного дома на мёртвом материке. Опустившись на пол, он потёр лицо руками, потом достал из кармана третье письмо, которое он не показал Тиниалирию, и задумался.
* * *
На встречу с духом вулкана Макса провожали все вместе, с шуточками и глупыми напутствиями. О случившейся ранее ссоре не упоминал никто, и только натянутость их улыбок позволяла предположить, что этих людей связывают далеко не дружеские отношения. Как только Макс вышел за порог, трое оставшихся переглянулись, и их лица выражали откровенный ужас.
— Он не вернётся, — захныкала Эльмира, волнуясь, скорее, не о Максе, а о том, что в оглашённом Тиниалирием расписании она была следующей. Для неё, в отличии от Найли и Лари, язык, на котором они разговаривали, не был родным. Для Макса, впрочем, тоже, хотя он с детства говорил на нём со своим отцом. Три часа развлекательной болтовни на иностранном языке, какой кошмар. Может, он понимает все языки?
— С чего ты решила, что Макс не вернётся? Мне кажется, что всё будет в порядке. — Фальшивая уверенность Найли резала слух.
— Ты же знаешь, какой Макс! Иногда мне и самой хочется его прибить. Я боюсь, что он разозлит Тиниалирия, и тот нас всех уничтожит.
С этим было трудно спорить.
Они сели за кухонный стол, пытаясь нащупать возможную нить разговора. Было ли происходящее с ними правдой, или они стали частью какого-то чудовищного розыгрыша? Когда стало очевидно, что их попытки скоротать время за беседой были тщетными, они разбрелись по комнатам и ждали, не выходя, пока не услышали хлопок входной двери. Макс стоял перед ними с торжествующим лицом.
