. Поэт занимался своей пропагандистской партийной деятельностью — писал революционные стихи и басни.
В конце концов, как бы ни складывалась судьба Демьяна Бедного, Старикову стоило бы знать, что из примера одного человека глупо делать такие общие выводы. Никому же не приходит в голову утверждать, что все генерал-майоры царской армии дослужились в Красной армии до генерал-лейтенанта, хотя именно это произошло с братом только что упомянутого В.Д. Бонч-Бруевича — Михаилом Дмитриевичем.
Достаточно примеров. Ясно, что англофобия и социальный консерватизм Старикова связаны с его патологической боязнью каких-либо изменений. Разберем более подробно эту идеологическую установку автора.
«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
…буржуа вообще, и антисемит в частности, предпочитает выводить исторический процесс из взаимодействия индивидуальных волевых устремлений. Тех самых устремлений — не правда ли? — от которых он зависит в своей профессии. По отношению к социальным явлениям они ведут себя как дикари, одушевляющие ветер и солнце. Интриги, коварство, злой умысел одних, решительность и добродетельность других, — на этом держится их фирма, на этом держится у них и мир.
Жан-Поль Сартр. «Размышления о еврейском вопросе».
Старикова очень радует то, что Сталин уничтожил революционную традицию в стране: «За уничтожение так называемой “ленинской гвардии” Сталин уже достоин памятника, не говоря о массе других его достижений»[85]. На взгляд Старикова, царская империя была слишком либеральна, а ведь при таком устройстве народы будут восставать (к чему призывал и молодой Сталин), «революционеры будут получать “детские” сроки, будут легко бежать из ссылки, что мы не раз увидим на примере Сталина». К вящей радости патриота, в дальнейшем, встав во главе государства, Сталин народных восстаний не будет допускать, а «государственные преступники» «“бежать” будут только на тот свет»[86].
Стариков «не позволяет» народам и людям критиковать власть. Для него все очень просто: «половина успеха страны зависит от ее руководителя. Даже не половина — 80 % успеха от этого зависит». Руководитель и народ в его представлении — это машинист и поезд[87]. То есть люди — это все равно, что металл, дерево или пластмасса. Кто-то — унитаз в сортире вагона, кто-то — стоп-кран. Только дернуть за него некому. Поезд-то, очевидно, пустой несется.
Но (по)читателям Старикова, должно быть, по душе представлять себя бездушным повинующимся устройством. И это не индивидуальные отклонения в психике. Это закономерное социальное явление.
