Откуда ни возьмись появляется ещё один охотник. Появляется внезапно из проулка и выставляет ногу. Я слишком поздно замечаю подножку, чтобы перепрыгнуть. Лечу вперёд и падаю в грязь, разбрызгивая лужу. Полный рот грязи, полные глаза воды. Вдобавок коленкой ударился о камень так, что кажется, уже никогда не смогу на эту ногу опереться.
Ухмыляясь, охотник подходит ко мне и пинает в бок. Сапоги у него из мягкой оленьей кожи, но носок специально сделан жёстким, так что от удара перехватывает дыхание. Носок входит, вдавливается в бок. Чудится, что рёбра под ним трещат. Я задыхаюсь.
Подходит ещё один. Встаёт рядом и тоже смотрит на меня.
— Это же мальчишка, — говорит он. — Зачем он тебе сдался?
— Эдбер в него стрелял. Видать, зачем-то он ему понадобился.
— Ну и где же Эдбер?
— Да где… Ты же знаешь этого пузатого лентяя.
— Понятно, — произносит первый и разворачивается уходить.
— Сведу его к йомуну, — говорит тот, что сделал мне подножку и берёт меня за шиворот. Рывком поднимает. — А ну, щенок, пойдём.
— Не пойду, — говорю я, нащупывая под рубахой короткий нож «листок», с которым охочусь на собак.
— Ну ты! — злится охотник и дёргает меня так, что зубы клацают и кажется, что я откусил себе половину языка. — Мало я тебе врезал? Ещё хочешь?
— Охота тебе связываться со щенком, — говорит другой, уже отойдя.
— Сведу его к йомуну, — ворчливо повторяет мой пленитель.
Он отвешивает мне затрещину и тащит к костру, что горит на пустыре за проулком. Возле костра сидит человек, протянув к огню руки. Я узнаю его по цепи, что поблёскивает у него на шее. И по профилю с кривым носом и куцей бородой. Да, это сам йомун. Наверное, вышел проверить стражу.
Я выдёргиваю из-под рубахи «листок».
— Не надо было тебе трогать меня, — говорю я и бью охотника ножом в брюхо — туда, где на его толстом пузе разошлась шнуровка кожаной куртки, образовав узкий белый треугольник исподней рубахи.
Охотник охает, отпускает мой воротник, хватается за живот и садится на корточки.
— Проклятье! — орёт он. — Щенок меня зарезал. Ах, бесы, как больно!
Он кричит, а между его пальцев течёт кровь. Я вижу, как второй охотник бросается к нам, на ходу вытаскивая из ножен меч с узким, как лента для волос лезвием. Йомун Килч, заслышав крики раненого, тоже поднимается и смотрит на нас. Отсюда мне не различить его глаз. Но я и так знаю, что в глазах его — железо и смерть.
