На Западе основное стремление государственных деятелей — составить себе и прочно связать со своим именем известный морально-политический капитал. Салоникская экспедиция[35], Локарнский договор[36], занятие Рура, освобождение Рура[37], урегулирование долгов, стабилизация валюты, признание большевиков, изгнание большевиков — все это заносится в актив того или другого государственного деятеля, который больше всего на свете заботится о том, чтобы всеми способами, тысячекратным повторением вдолбить в умы избирателей этот свой актив, часто весьма тощий.
Если бы П. Н. Милюков хотел, оставаясь на прежней позиции, использовать тот морально-политический капитал, который ему давала описанная выше сцена, он был бы теперь, вероятно, идолом девяти десятых русской эмиграции. В своей «Истории», написанной еще в 1918-21 годах, он своей роли в этой сцене уделил 9 строк! Затем, неизменно продолжая служить тому делу, которому он посвятил 50 лет жизни, П. Н. со свойственной ему крайней крутостью изменил свои тактические взгляды. Мне не все было понятно и в старой, и в новой тактике Милюкова, и отнюдь не всему, конечно, я мог бы сочувствовать. Довольно ясно одно: он ставит на отдаленное будущее. Как бы то ни было, с днем третьего марта связана память о замечательной попытке с самого начала «ввести революцию в русло». Попытка эта не удалась, и была она чрезвычайно опасна. Черчилль в 1916 году не без раздражения заметил одному из генералов, находившему очень опасными его действия: «Должен вам сказать, генерал, это вообще очень опасная война».
