Пресловутое военное новшество фашизма, так называемая молниеносная война, в этом свете приобретает новую окраску, и в значительной мере теряет свою общественную, политическую и стратегическую оригинальность. Оригинальными остаются лишь технико-тактические средства ее проведения. Молниеносная война по сути дела — средство, которое должно парализовать конечное социальное превосходство противника путем быстрого, чисто военного успеха, т. е. разгромить военные силы противника раньше, чем он успеет мобилизовать и организовать свои общественные силы и перейти к активным действиям на поле сражения.
В этом смысле знаменитый план Шлиффена в 1914 году был тоже планом молниеносной воины: он стремился к занятию Парижа, военному уничтожению Франции раньше, чем се союзники мобилизуют и применят свои военные силы. Внезапное нападение Фридриха II на Саксонию можно было бы также назвать молниеносной войной, если бы его противники не были такими же автократическими государями,— так что у него могла идти речь лишь о попытке стратегически о уравнения неодинаковых военных сил сходных общественных структур.
При рассмотрении плана Шлиффена ясно видны некоторые общественные слабости недемократических государств. Кик известно, план Шлиффена основывался, с одной стороны, на том, чтобы левый фланг германской армии был насколько возможно ослаблен (временный отказ от Эльзас-.Лотарингии), с другой стороны, чтобы операции на восточном фронте имели чисто оборонительный характер с учетом вероятности значительного отступлении. Но полуавтократическое государство Гогенцоллернов не могло себе позволить обеих этих жертв. Наступавшее правое крыло германской армии было с самого начала ослаблено сильной защитой Эльзас-Лотарингии, а когда создалось впечатление, что придется очистить Восточную Пруссию, — еще два армейских корпуса были оттянуты с решающих полей сражения во Франции и брошены против русских.
Здесь дело не в специфически военной стороне плана Шлиффена, столь «разжиженного» при своем практическом проведении. Мы напомнили об этих фактах, главным образом, потому, что в них проявилась основная слабость автократических государств: необходимость всегда и везде поддерживать престиж и очень часто приносить объективную необходимость в жертву требованиям престижа.
Дело не в случайных ошибках отдельных монархов или полководцев, но в социальной сущности автократии, при которой авторитет центральной власти основывается не на добровольной согласованности с волей большинства народа, а на слепом повиновении, на бездумном подчинении, на искусственно насажденной слепой вере в «божественное» избранничество данного диктатора. Поэтому чрезвычайно показательно и не случайно, что большая часть немецкого народа узнала о поражении на Марне лишь после окончания мировой воины, в то время как Клемансо и Ллойд Джордж откровенно информировали народ о поражениях, чтобы таким образом усилить в широких массах решительную волю к победе.
