Эти слова прозвучали для Хамминга как гром среди ясного неба. Парень внезапно замолчал, так как он догадался, что, скорее всего, Селена Сэварт заперла его на этой картине намеренно, для того, чтобы он не смог вернуться назад. Но смутная надежда на то, что девушка всё-таки поможет ему, у Рональда оставалась, и потому он, немного отойдя от своих недругов, тихо позвал:
— Селена Сэварт, ты меня слышишь? — однако ответа не последовало.
— Она тебя не слышит и не сможет услышать никого из нас. Ведь теперь все мы — картина, — сделала вывод Пенелопа Квэйн.
Рональд Хамминг, начавший в лихорадочных раздумьях ходить по магазину, понял это только сейчас, в отличие от Квэйнов и Лангорна, которых подобные мысли посетили практически сразу, как они оказались на картине. И сейчас, удостоверившись в своих догадках, друзья понимали, что они навсегда останутся вместе с Хаммингом и непонятным стариком-продавцом на безжизненном, поблеклом от времени полотне с изображением угрюмой и обшарпанной лавки с различными диковинными товарами, денег на которые не было ни у кого.
Понимая, что открыть картину мог только браслет Сэвартов, узники, не теряя надежды, стали осматривать таинственный магазин в поисках выхода из него. Лавка оказалась огромных размеров, однако серое однообразие, окружавшее запертых в ней юных магов, отнюдь не радовало глаз, а наоборот, лишь вводило в удручённое состояние.
Завернув за очередной стеллаж, Том внезапно произнёс:
— Смотрите, я нашёл дверь. Может быть, это выход?
Внемля словам брата, Пенелопа поспешно подошла к прозрачной двери и посмотрела на простиравшийся за ней хмурый переулок, краски которого были такими же блёклыми и однообразными.
— Я сомневаюсь, что это выход… — сказала девушка, оглядывая обветшалые серые здания, возвышавшиеся на этой неприветливой улице.
Заметив дверь, Хамминг сразу же подбежал к ней и со всей силы дёрнул ручку, однако, как оказалось, данный выход был заперт, и даже разбивающее заклинание не смогло открыть его, так как дверь была сделана из прочного магического дерева и стекла — и никакие заклятия на неё не действовали. Для того, чтобы отпереть данный выход, требовался специальный ключ, которым, судя по всему, тоже был браслет Сэвартов.
Не теряя последней, горящей тусклым огоньком надежды на спасение, узники картины продолжали осматриваться, и теперь даже у Хамминга, глаза которого несколько минут назад горели лукавым огоньком, эти серые обшарпанные стены и однообразные стеллажи вызывали уныние.
