Это он настоял, чтобы внедрить съемки на самую мощную в СССР киностудию: на «Мосфильм». Когда-то Лазарь Милькис был директором фильмов, где снимался Козаков, а сейчас он — начальник производства «Мосфильма». Михаил использовал знакомство для общего дела: свел с Милькисом директора нашего фильма Данилу Нежинского.
Михаил КОЗАКОВ:
— Это — первый в моей жизни опыт подобного рода: как в режиссуре, так и в организации производственного процесса. Я был на «Рати», как теперь сказали бы, «креативным продюсером», хоть таких слов мы тогда не знали.
Чем жила тогда Страна Советов?
Американцы год назад высадились на Луну; «прогрессивное человечество» требовало вывода американских войск из Вьетнама; наш академик Сахаров создал Московский комитет по правам человека; вышла 1-я серия мультика «Ну, погоди!», жонглер Белорусского цирка Евгений Хромов брал обязательство к 100-летию со дня рождения Ленина освоить девятый шарик (до того он жонглировал восемью), в СССР готовились к демократическим выборам в Верховный Совет.
А наш фильм как раз и показывал грязное закулисье американских выборов, их «демократию», построенную на запугивании, шантаже и подкупах.
Но сходства, как выяснялось, было больше, чем отличий. И прежде всего, это был обычай «презентов и подношений», чем болело все советское общество, вся чиновничья вертикаль до самой-самой верхушки — в строгом соответствии с должностью и чином.
И параллельно с политическим детективом, что разыгрывался перед камерой, сплетался сюжет «закадровый», криминальный.
Съемки начались в конце марта, а еще с декабря по фильму получали зарплату какие-то пожарники, уборщицы, охранники неизвестно чего. Это наш директор — его фамилия и в титрах знаменитой «Весны на Заречной улице» — оформил на перечисленные должности руководителей тех служб «Мосфильма», от которых впрямую зависело производство нашего фильма. Самые высокие начальники кроме того получали от «щедрых белорусов» дорогие подарки: гэдээровские сервизы, кожаные портфели, деликатесные копчености. В стране тотального дефицита наш директор знал все ходы и лазы, где можно было добыть требуемое. Система подношений работала на отлично. Меня на ежедневных диспетчерских удивляло, что при дефиците бригад осветителей их исправно выделяли чужой «Рати», не обеспечивая ими мосфильмовские картины. Нам были открыты все склады мебели, реквизита, костюмов. Восьмой павильон мы занимали с марта до ноября. Кому бы так просто везло? Как позже выяснилось во время следствия и суда, наш директор всех в прямом смысле купил. «Мосфильм» был уменьшенной моделью советского общества того времени: коррупция, кражи, приписки. Притом рапорты о «благоденствии» — параллельное существование.
