Михаил КОЗАКОВ:
— С первых же общений с Гутковичем я понял, что работа будет отчаянной. Если я не хочу позора себе и картине, то кроме исполнения роли мне придется и режиссурой фильма заниматься.
Действительно, Гуткович не видел ни одного классического, ни одного знакового зарубежного, вообще ни одного свежего фильма, не ходил в Дом кино на просмотры — сидел себе в номере гостиницы, «работал». Он какой- то провинциальной лексикой пробовал общаться с актерами, осмеливался мэтрам экрана делать замечания и примитивно долбить очевидные, прописанные в первоисточнике факты. Учтивый Олег Ефремов выслушивал, мягко обещал учесть замечания; резкий Луспекаев попросту отмахивался; сдержанная Демидова, не дослушивая, сразу предлагала снимать; Дуров уходил в сторону «сосредоточиться на образе». Каждый выстраивал роль сам.
Лев ДУРОВ:
— Я выбрал себе поведение «человека в тени». Во всех появлениях губернатора я, его телохранитель и шофер, маячил где-то за ним — знал, что камера меня в это время «видит». А вам, режиссерам, я этого не открывал, чтоб не запретили. Просто присутствовал за спиной Хозяина.
Ростислав ЯНКОВСКИЙ:
— Жженов в роли губернатора-хозяина так попал в образ! Такой курносый американец. Но мощный, с колоссальной энергетикой! Отлично сыграл!
Поначалу Георгию Степановичу, конечно же, трудно было войти в роль и «понравиться» нам после Луспекаева. Репетиция: стоит каменно застывший, величественно спокойный Евстигнеев — Ларсен. И яростно пытается «надавить» на него губернатор. Мы понимаем, что сцена не получается: все перед глазами репетировавший это Павел Борисович стоит. И тут Евстигнеев не выдерживает: «Жора, стань на мое место!» Жженов становится, а Евстигнеев проигрывает за него весь текст, всю сцену: подступается, налетает, да так грозно «давит» на партнера, что нам становится даже страшновато. Сыграв, Евстигнеев в паузе буркнул: «Прости...» — и стал на свое место в кадре. Жженов растерянно отошел, выдавил тихо: «Сегодня сниматься не могу». И вышел из декорации. Зато назавтра пришел возбужденный и сыграл сцену по рисунку, показанному накануне Евгением Александровичем. Так и сняли. Вот так дружно работали.
Михаил КОЗАКОВ:
— Гуткович был слабоватым профессионалом для такого рода работы. Конечно, ему помогали актеры, оператор, ты — второй режиссер, — редактор. Да все! Цель была: сделать классный фильм. Тут не до амбиций.
Кризисные ситуации возникали ежедневно. Руководство Белорусского телевидения с «подачи» инициативной части съемочной группы пригласило в режиссеры-сопостановщики оператора нашего фильма Наума Ардашникова. По справедливости, в титрах должна была бы стоять и фамилия Козакова, ибо никто столько не вложил в фильм, как он.
