Директор ездил — свидетельствовал в суде обделенный им шофер — по кладбищам и списывал фамилии с памятников, ибо уже не хватало фантазии выдумывать их; оформлял на покойников почтовые переводы за некую будто бы выполненную работу. А когда тех людей по адресам из телефонной книги, конечно же, не оказывалось, переводы возвращались на счет директора, на его сберегательную книжку.
Михаил КАРПУК, художник:
— Я разработал пять постановочных комплексов. Отсняв одну декорацию, группа переходила снимать в другую, а использованная преображалась в новый интерьер. Чертежи и разработки я передал в архитектурный отдел «Мосфильма». Работа закипела.
Казалось бы: рационально, разумно, экономно. Однако директор проект первой же декорации — скромный гостиничный номер — забраковал, но заверил, что съемочный график не нарушится: у него был свой «декорационный» вариант.
И вот, почему-то в воскресенье, когда на студии никого не было, влезли мы в интерьер советско-румынского фильма «Песни моря» и сняли что планировали. С чьего разрешения? Почему тайком?
И так повторялось не раз: то по ночам, то в воскресенье. Главное: не оставлять следов вторжения.
А директору и не нужны были дешевые, «экономные» комплексы: декорации наши или строили — и под это списывались десятикратные суммы, — или снимали в чужих, оформляя их в качестве возведенных специально для нашего фильма. Потому честный и наивный «рационализатор» Карпук попросту мешал директору оформлять фиктивные сметы на невыстроенные объекты, на работы, которых никто не выполнял.
Следователь доверительно сказал мне (нас, всю съемочную группу, по одному вызывали в прокуратуру), что если бы директор доказал, что в с е «левые» деньги пошли на производство, на подкупы, то ему бы дали меньший тюремный срок. Но не доказал, и — восемь лет заключения.
Лев ДУРОВ:
— Директор Нежинский — да он административный гений! Просто опередил то время. Сегодня он был бы выдающимся продюсером!
И я так считаю. Обошлись бы без всех нас, сыграли б в «Рати» другие актеры — нашлась же достойная замена для неповторимого Павла Луспекаева! Не состоялся бы фильм лишь без Михаила Козакова и без директора.
Не отсидел Нежинский присужденный срок: устроился в тюрьме библиотекарем, попал под амнистию в связи с 30-летием Победы. Было у него свидетельство ветерана войны. Хотя, близко узнав его, с трудом верилось нам, что поднимал в атаку взвод храбрецов с призывом: «За Родину! За Сталина!»
