Немолодому артисту, утомленному жизнью мужчине это приятно было слышать.
Той осенью собирался я на отдых в Италию, маршрут пролегал через Вененцию.
— Миша, как на острове Сан-Микеле найти могилу Бродского?
— А просто: там всюду указатели.
Действительно, на схеме острова на кладбище означены всего восемь захоронений, из них — трое «наших»: Сергей Дягилев и Игорь Стравинский в секторе «Греко-католика», а Бродский через стенку — в секторе «Евангелисто».
14 октября, в день его рождения — очень гордился, что рожден в один день с Лермонтовым, — звоню Мише, поздравляю.
— Спасибо, Вовочка, что не забыл. Наум Ардашников как раз перед тобой звонил, поздравлял. Побывал на Сан-Микеле?
— Да.
— От меня Иосифу поклонился?
Поделился он доброй вестью: поставил в Тбилиси «Чайку» со своей дочкой Мананой, матерью двух его внуков, в роли Аркадиной.
Сокрушенно сообщил и грустную весть: за двенадцать дней до начала съемок закрыли, «зарубили» по его с Марком Розовским сценарию фильм о Соломоне Михоэлсе. Я не стал спрашивать, но, видимо, Миша намеревался воплотить и главную роль. Помню, до этого расспрашивал он меня о месте, где в Минске нашли тело великого еврейского артиста, в каком доме он ужинал перед тем, как его куда-то вызвали.
Я единственно нашелся чем утешить, сказав:
— Миша, ерунду не закрывают, закрывают талантливое. И что за режиссер, у которого нет хоть одного фильма «на полке»?!
Ровно за год до ухода из жизни, 14 апреля 2010 года, в пятый раз за последнее десятилетие выступал Козаков в Минске. Мог ли я, любуясь им из зрительного зала, а потом звеня рюмками, слушая его исповедальный монолог, предполагать, что это...
Последняя встреча
Я встретил его в 8 утра на вокзале и, простившись до вечера, до спектакля, собирался отправиться по своим делам. Но он втянул меня в авто — проводить до гостиницы; затем уговорил позавтракать вместе, а потом пошли в его люкс. Я выслушал четырехчасовой монолог. Несколько раз я порывался уйти, уговаривал его отдохнуть с дороги перед спектаклем.
— Посиди, Вовочка. — Дымил трубкой. Держал паузы. — Нет друзей.
Ему не перед кем было выговориться. А я — и благодарный слушатель, и
поклонник его многогранного таланта, я возвращал его в молодость, в сложное время «Всей королевской рати», где он создал свою звездную роль.
Перескакивая, сетовал на трудности жизни, вспоминал родителей — его маму Зою Александровну мы не раз навещали вместе, кормила нас, — жаловался на потерю зрения:
