В антракте я напомнил ему о недавней детской передаче:
— ...Наскочил случайно: сидишь ты со своими малыми Мишкой и Зойкой, начал читать «Сказку о царе Салтане», — я как сидел, так и прослушал до конца знакомое с детства.
Он нахмурился, признался горестно:
— Так тоскую по детям... Анна отвезла их в Израиль — потому мы с ней и расстались. Я же, как выявила жизнь, остался гражданином Ордынки и канала Грибоедова. — Рассмеялся: — Иду по Питеру — захотел посмотреть на дом, где родился, — а рядом по каналу пыхтит катерок с туристами. Слышу, гид через мегафон рассказывает: вот там последний дом Пушкина, а вот идет артист Михаил Козаков, наш земляк!.. Ну, что в Израиле... Нет, климат там целительный, экология отменная: у меня проблема с глазами была, так там за три дня зрение само восстановилось. С Анной там жили, с детьми... Они учатся в лицее: Минька уже классно играет на бас-гитаре, Зойка — на трубе и рисует. Одинок я тут без них. грустно.
Он передает нам с женой пачку фотографий младших детей: милые личики, разумные глазки. Минька, как он называет младшего сына, родившегося в 1990-м, перед отъездом в Израиль, и Зойка, родившаяся тоже в Москве, по возвращении из эмиграции на Ордынку, названы в честь родителей Михаила Михайловича.
—А старший сын Кирилл — зрелый дядька... Помнишь его в «Графине Монсоро»? А Катька старше его... Грета мне их родила. Такой большой род от меня пошел! — Помолчал, вдруг спохватился. — Маму мою Зою помнишь же, конечно. Она закончила Институт благородных девиц. Так вот, по приглашению Ариадны Цветаевой — она вместе с моей мамой свое в ГУЛАГе отсидела — приехал в Москву из Парижа эмигрант Корде-Родзевич, заглянул к нам. Я тогда — «между женами», без квартиры — жил у мамы, спал на раскладушке. Пока спутница Родзевича с мамой готовили угощение, он поинтересовался: «И что, ваша молодежь знает Марину Цветаеву, интересуется поэзией?» Я вместо ответа прочитал ему, выбрав случайно, наугад, цветаевского «Егорушку». Родзевич прослушал, усмехнулся и произнес тихо: «А знаете, Миша, что это стихотворение посвящено мне?» Оказывается, в Праге у них с Цветаевой был роман!.. Он — эмигрант, но был там советским резидентом!.. Какие сюжеты жизни, а?! Это будет эпизод в моем новом фильме... Потом расскажу. — Вновь очередная трубка наполняется ароматным табаком из зеленого кисета, берется одна из многочисленных зажигалок. — Трубок у меня столько, чтоб по одной не чистить.
