Магия артиста | страница 13



Аудитория сочувственно аплодирует, прощая артисту заминку.

И тут — женский голос из зала:

— «Бедняжка клонится без ропота, без гнева,

Улыбка на устах...»

Козаков выходит на авансцену, тянется к подсказчице:

— Как? Как?

— «Улыбка на устах увянувших видна.» — тот же голос из зала. (Это моя подруга Дина, педагог по сценической речи.)

— «Могильной пропасти она не слышит зева.» — радостно подхваты­вает артист и далее уверенно декламирует, позабыв о микрофоне, прямо адре­суя возвышенные строки женщине-эрудиту, сидящей где-то в средних рядах. И без радиоусилителя слышатся чарующие строфы, чарующий голос:

Громада двинулась и рассекает волны...

Плывет. Куда ж нам плыть?..

И зависает долгая тишина. В зале «народ безмолвствует», народ в задум­чивости.

Был долгий, почти два десятилетия, спад интереса к поэзии. А теперь тот один неизменный процент,а больше никогда в обществе не было и не будет, да и не надо!«наевшись» триллеров, бессмысленных сериалов, «Аншлагов», телеигр, всяких прочих поделок — говна в цветистом оформ­лении — вновь потянулся к поэзии! Убедились умные люди, что интересней ничего нет! Месяц назад был в Москве полный зал имени Чайковского2500 человек! А только что вернулся из Питера — два концерта в филармонии по 1600 человек! И всюду так. Жаль, что молодые артисты сформировались в период невостребованности художественного поэтического слова. И результат: кто сегодня читает стихи со сцены? А я тебе перечислю пять фами­лий: Юрский, Лановой, Демидова, Филиппенко. Все. А за намини-ко-го. А люди жаждут поэзиивидел же сегодня сам.

— Вот стою сейчас перед вами — и я счастлив. Да, ставлю фильмы и спектакли, играю в театре и кино, но читать стихи со сцены — настоящий праздник! Роль ограничена сюжетом, связана с концепцией всего произведе­ния, с заданностью характера. А стихи!.. Какое у меня настроение, состояние душевное, то и читаю, в разной последовательности. — Козаков задумался, объявил: — «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы».

Мне не спится, нет огня,

Всюду мрак и сон докучный...

В середине исповедальных пушкинских строк в зале заверещал — не в первый и не в последний раз за концерт — чей-то мобильный телефон. Мало что не отключают, так еще, когда вытаскивают из кармана или сумки, он тре­щит еще громче!

Козаков прервал чтение, грустновато усмехнулся:

— Я скоро закончу, мне на поезд.

Я понять тебя хочу,

Смысла я в тебе ищу.

Дочитал монотонно и почти без пауз. Сник.