Магия артиста | страница 15
Несмелый вопрос заглянувшего администратора: «Когда подавать ужин?» Козаков распоряжается:
— Концерт будет длиться не два часа, а два часа пятнадцать минут. Ми-ни-мум.
Выступление длилось дольше: два часа тридцать пять минут. А записки с просьбами-заявками зрителей все пополняли корзиночки на авансцене.
— Жизнь с Пушкиным. Играл я Сильвио в экранизации «Выстрела», читал со сцены это произведение, снял фильм и читал «Пиковую даму», читал «Барышню-крестьянку». А сколько у поэта юмора, лукавства! Послушайте. — Приводит неизвестную эпиграмму, которая кончается словами «.от денег и независимость зависит!».
Зал смеется, аплодирует. А потом — доверительно — Козаков читает особенно близкое ему, полуеврею, стихотворение про расиста, заканчивающееся строками:
— «...Готов я то тебе вручить, что православных от еврея одно и может отличить».
Зал хохочет.
— Не один я — мой старший друг, поэт Давид Самойлов тоже очарован Пушкиным. Вот его стихотворение «Пока в России длится Пушкин» — там совестливых поэтов, своих современников, он называет «Послушниками Пушкина».
Читает это, затем, конечно же, «Пестеля». Последнне слова «Анна! Боже мой.» прозвучали по-новому, торопливо: словно поэт не восхищается ее видом, но уже целует Анну, задыхаясь от страсти. А дальше — ломает настроение: «Паситесь, мирные народы», после чего зал вновь в долгой задумчивости. И в той же «тональности» — итоговое: «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит. На свете счастья нет, но есть покой и воля.»
Но заканчивает первое «пушкинское» отделение веселым монологом Финна из «Руслана и Людмилы».
— Пушкин написал поэму эту в 21 год. Сколько иронии! Какое лукавство! Но — слушайте: «Руслан на мокрый мох ложится.»
Красивая приметная девушка, заметил я, в антракте надела дубленку и исчезла — что ж, жаль, не до всех дошло, им же хуже.
Но исчезновение ее имело, оказывается, продолжение.
— Интересуешься, что сделал я за «отчетнывй период»? Говорил тебе, что ставлю в театре Моссовета «Короля Лира». Поставил, играю уже три года. Ну, небольшие роли в кино. Вот-вот пойдет по каналу «Культура» телетрилогия «Играем Шекспира»: «Гамлет», затем «Комедия ошибок» и «Лир» и «Венецианский купец» — это версии разных мировых исполнителей с проекцией на историю СССР. Дальше: 21 апреля сдаю игровой шестисерийник. За название борюсь: авторы отстаивают название «Очарование зла», а мне нравится «Тогда, в тридцатые». Это история сложных взаимоотношений Марины Цветаевой с мужем Эфроном — агентом НКВД, — вообще с русской эмиграцией в Париже, и все заканчивается, как и было в жизни, трагично. Снял за смешные деньги — всего полтора миллиона долларов! Мне вообще все мои фильмы выпадает снимать за «смешные деньги»! А там же съемки на Лионском вокзале! Лишь за установку съемочной камеры муниципалитету Парижа нужно оплатить — большие деньги! Пришлось как-то обдуривать французов. А что, скажи, оставалось делать русскому кинематографисту с нищенским бюджетом?! Марину играет Тюнина — выдающаяся актриса! Еще такого дарования могу назвать в Москве Чулпан Хаматову... Актеры великолепные есть, есть — играть нечего, вот!.. В фильме совмещаю параллельно: секретарь Троцкого смотрит в Париже фильм «Цирк» Чаплина, где Чарли ходит под куполом по проволоке без страховки — помнишь? А в СССР женщина-агент смотрит «Цирк» Александрова, где клоуны катаются на велосипедах по манежу с песенкой «Весь день мы поем, все поем.». Должно что-то интересное получиться. Следи за телепрограммой.