"Уж не пожар ли?" - встревожено подумал Петр, и в этот момент карета остановилась.
Шереметев встрепенулся и потер ладонями мясистое лицо.
- Что там? - требовательно крикнул он в окно.
Рядом тут же появился всадник и, пригнувшись, ответил:
- Толпа на дороге, Федор Иваныч.
- Чего хотят?
- Не ведаем.
Между тем голоса становились все громче, уже можно было различить крики:
- Пусти-ка, служивый!
- Челобитная батюшке-царю.
- Да нам только б маненько…
Петр наконец разглядел толпу мужиков, преградивших дорогу царскому поезду. Было их не меньше сотни - всклокоченные, бородатые, в светлых рубахах, подпоясанные кто кушаком, а кто и просто обрывком веревки, удивительно похожие друг на друга. Позади них стояли люди посолиднее, по виду посадские и торговцы.
Обреченно вздохнув, Шереметев полез из кареты, и через несколько мгновений послышался его гневный голос:
- Чего вы тут, ироды?
- Бьем челом великому государю…
За все время царствования Петра такое было впервые. Конечно, челобитчики приходили в Кремль, но чтоб останавливать на дороге… Он с недоумением пожал плечами и принялся дергать дверцу кареты.
- Почто ж ты сам-то, батюшка, - заголосила проснувшаяся мамка. - А ну-кась, дай я отомкну.
Стремление все делать за него доводило Петра до бешенства. Сжав зубы, он распахнул дверь и спрыгнул в дорожную пыль. Рядом тут же материализовался Василий. Слез с коня и встал подле хозяина, всем своим видом показывая, что умрет, но не даст в обиду юного царя.
Петр сделал пару шагов вперед. И успел увидеть, как чернобородый мужичок, стоявший во главе толпы, с поклоном протянул Шереметеву челобитную. Тот взял ее двумя пальцами, на лице отразилась брезгливость. Боярин помахал свитком в воздухе, словно отгоняя дурной запах, и, не глядя, сунул его в руку подскочившего дьяка.
- Почитаем опосля ваше прошение, - ворчливо сказал Федор Иванович, - а теперича ступайте, мужики, ступайте.
По толпе пробежал возмущенный вздох, послышались недовольные возгласы.
- Нет уж, боярин, ты при нас прочти и ответствуй.
- Покажь челобитную царю-батюшке!
Петр решительно растолкал охрану и встал впереди стрельцов. Рядом тут же вырос Василий.
- Царь… Надежа-царь… - прошелестело в толпе, и все разом опустились на колени.
- Встаньте, люди доблые, - скомандовал царь, - и сказывайте, чего плосите.
Он уже не старался подделывать свою речь под детскую, лишь слегка картавил: ведь "официально" ему было пока лишь шесть лет. Поэтому он немного смягчал "р", словно добавлял в произношение французский акцент.
