- Ну-кась… Чегой-то ты такой чумазый?
Словно тигр, Пугало выпрыгнул из своего убежища и с налету воткнул саблю в живот Марины. Слабо охнув, она осела на землю, в остановившемся взгляде застыло удивление. Глаза ребенка округлились от ужаса, он попытался закричать, но Ермолай успел зажать ему рот ладонью. Клинок со свистом рассек воздух, и малыш тихо повалился на пожухшие листья, ковром устилавшие двор. Под ним медленно растекалась липкая красная лужа.
Пугало перевел дыхание и огляделся - никого. Теперь нужно запастись доказательствами, чтоб государевы люди не усомнились, кто избавил царя от соперника на престол. Нагнувшись над телами, Ермолай бегло их осмотрел и заметил, как на мизинце мальчика блеснул крошечный перстенек. То, что надо! Он вырвал из мертвой руки Марины платок, одним движением ножа отсек пальчик, завернул его в полотно и сунул за пазуху.
Ну, все, дело сделано! Теперь надо найти царева посланника.
"Это ж в каком почете у государя я теперича буду! Небось, еще и наградит знатно!"
Воровато осмотревшись, Пугало перекрестился и метнулся к дыре в заборе.
На втором этаже постоялого двора Василий мерил комнату нервными шагами, уговаривая себя успокоиться. Деревянные половицы жалобно поскрипывали.
Он знает виновника смерти Настены, и это главное. Безусловно, это тот самый сотник со шрамом, что пропустил их со старцем вчера в Одоев. Он, Васька, видел его, стоял с ним лицом к лицу - и не знал! Не знал! Не знал! И не убил!
Ладно, что ж теперь волосы-то на голове рвать. Нужно сообразить, как его найти. Можно сходить туда, вдруг негодяй все еще там? Или еще проще - отправиться к Заруцкому и спросить, кто вчера охранял ворота. Только ответит ли? К тому же, атаман требует, чтоб он срочно убирался из города, наверняка скоро пришлет своих людей…
Словно в ответ на его мысли, дубовая дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились казаки. Ничего не сказав, двое схватили Ваську под руки, третий, видимо, главный, вытащил из-за его пояса саблю и скомандовал:
- Пшел!
"Буйно они гостей выпроваживают", - усмехнулся про себя растерявшийся Василий.
Но поволокли его почему-то не к воротам, а к дому атамана. Втащили вверх по высокой лестнице, втолкнули в горницу и бросили на пол, к ногам Заруцкого. Старший отдал Ивану Васькину саблю, и тот бросил ее на стол, прямо среди плошек и сосудов. Один из них с грохотом упал на пол и разлетелся на мелкие кусочки.
Василий, оказавшийся на коленях, снизу вверх вопросительно взглянул на атамана. Вид у того был страшен: всклокоченные волосы, горящие лютой ненавистью глаза, раздувающиеся ноздри, перекошенное лицо.
