— Я надеюсь, что вам понравится, — наклонившись, я поднял гитару, которую поставил у своих ног. Зрители не видели ее, и они снова сошли с ума.
Подключив ее, я выждал, чтобы они успокоились, чтобы настроить инструмент. Я настраивал все уже раньше, но не был уверен.
Я хотел, чтобы все было правильно.
В мертвой тишине, Лола начала играть. Это была западающая в память мелодия, от ее пальцев отлетали искры. Это напомнило мне о том, насколько отличалось наше мастерство в игре, это заставило меня собраться с силами и сыграть так хорошо, как только мог.
Вдохнув воздух, чтобы взять под контроль свои мышцы, я последовал за ней в музыку. Наши ноты звучали вместе, парили в воздухе, обжигая плоть. Она была идеальной, всегда прекрасной, и мои фанаты не увидели бы этого после...
Они бы никогда не увидели это.
— Прекрасная в своей непокорности, — я замолчал, — злобная, когда оставляешь царапины. Подойди ко мне снова, так близко... ты моя, я не вижу недостатков... — С того момента, как я объявил о создании совместной песни с Лолой, я был полон идей. Я точно знал, какую песню хотел создать с ней совместно.
Кто-то мог представить, что я написал бы песню о любви?
Оглянувшись, я сосредоточился на лице Лолы. Она прикусила зубами нижнюю губу, ее пальцы дико и так изящно бегали по струнам. Она переступала через себя, но ее боль передавалась сквозь струны.
Она не могла продолжать – подумал я с отчаянием, пев всему миру так, как человек, которому было что сказать. Но что мы могли сделать? Какой был выбор? Толпа фанатов, они так долго ждали, чтобы услышать «Four and a Half Headstones».
Что еще могло насытить их, как не это?
— Оборачиваюсь, извиваюсь, сливаюсь со всем миром... — как она и предложила, мы ударили своими гитарами, сотрясая воздух неистовой музыкой. Энергия была просто бешеной, мое сердце в груди было словно ракета, которая никак не могла приземлиться. — Приди ко мне вновь! Снова, ты моя... ты принадлежишь мне...
Кровь отлила от лица Лолы. Это слишком – подумал я в панике. Когда песня подошла к концу, я увидел, как она тяжело дышала. Собаки, пойманные службой отлова, дышали легче.
Нужно было что-то делать.
За кулисами я увидел Шона Купера, который смотрел на меня.
— Спасибо, — сказал я в микрофон. Вытирая пот с бровей, я улыбнулся толпе, заставляя себя скрыть растущее беспокойство. Я решил, что делать, но была вероятность, что я мог бы облажаться.
Еще один взгляд на Лолу, придерживавшей свое плечо, это все, что мне было нужно.
