На другой день он был уже в Трескине.
Токмаков понравился Гривцову. Невысокий, собранный, быстрый в движениях унтер-офицер говорил смело и резко. Хитрые татарские глазки его прощупывали Гривцова целый вечер, а утром Петр Токмаков откровенно предложил Гривцову начать восстание без Антонова. "А далеко бы пошел этот хитрый татарчук в армии", - невольно подумал Гривцов, но предложение Токмакова принял без энтузиазма.
- Раз уж Шурка все нити собрал в свои руки, пусть действует сам, посмотрим на него, - уклончиво ответил он. - Давай сообщим ему через Заева, что все готово, пора начинать...
2
Однажды из села Иноковки в кирсановскую Чека заехал с почтой ямщик Антон Косякин. Он зашел в кабинет брата Алексея, который несколько месяцев работал в Чека, и взволнованно поведал о своих подозрениях. Начальники волостных милиций Заев и Лощилин последнее время стали пересылать через него пакеты Антонову со строгим приказом вручить лично. И сегодня утром к нему домой зашел Заев с каким-то рыжим парнем, оба пьяные, и велел передать Антонову вот этот пакет. Когда они ушли, с улицы прибежал младший сын Косякина, тринадцатилетний Федюшка, и сказал, что дядьки, которые заходили в дом, пошли бить коммунистов. "Откуда ты узнал?" - спросил Косякин сына. Оказывается, Федюшка сидел на ветле, высматривая лошадей за канавой, а дядьки шли по тропинке, и один, что помоложе, сказал: "Теперь начнем бить коммунистов". А у другого, когда он закуривал, выпала из кармана вот эта бумажка.
На оброненной бумажке чекист увидел план-чертеж пути, связывающего Иноковку с Рамзинским монастырем, и слова: "Люди готовы, лошади оседланы, пора".
Алексей велел брату сидеть в кабинете и никуда не уходить, а сам с пакетом и чертежом пошел в уком партии.
А за ямщиком Косякиным и за подъездом Чека следили неусыпно зоркие глаза антоновских милиционеров.
Посыльный из исполкома долго и безуспешно стучал в пустую квартиру Антонова.
Тогда чекисты кинулись в милицию.
Там остались только подставные лица из бывших дезертиров, на которых Антонов не надеялся.
3
Перед вечером, в сумерках, Гривцов, запыхавшийся и злой, ворвался без стука в комнату Токмакова.
Тот отстранил от себя обнимавшую его женщину и встал:
- Тебе чего тут?
- Провал! Повальные аресты! А ты обнимаешься! Эх, все вы тут... Гривцов матюкнулся, не стесняясь любовницы Токмакова, и, махнув рукой, выскочил из комнаты.
Токмаков догнал его и засверкал неверящими дикими глазами:
